Сила легонько толкнула в пальцы, и карта приклеилась к стене. Теперь до конца вечера я не смогу ее забрать.
– Самая красивая фоска вечера – и опять одна? – раздался за спиной мурлыкающий голос, и я едва подавила желание брезгливо передернуть плечами.
Ну конечно, мейстер Базилевс. Бубновая восьмерка. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы увидеть это вечно сальное лицо с бегающими водянистыми глазками и очередной дурацкий петушиный наряд. Он вечно доставал меня пошлыми намеками и говорил, что ради меня готов собрать Стрит. Но я не первый год старшая кровь и прекрасно знала, что за такие комбинации принято благодарить своих «благодетелей» в постели. Как минимум, я буду должна ему пару-тройку танцев. А этот озабоченный придурок и так мне прохода не давал, не хватало еще, чтобы он подумал, что я готова сдаться.
Но невежливость на приеме я проявить не могла, поэтому медленно развернулась и приклеила на лицо самую безэмоциональную из своих улыбок.
– Благодарю, мейстер Базилевс, за комплимент, но я предпочитаю независимость.
– Никак не вырастешь, да, Джасми? – злость промелькнула в его поросячьих глазах. – Все играешь в одиночку?
Подумала про себя, что хотела бы сыграть сегодня пару, но не свезло. Вслух же сказала другое:
– Боюсь, я не слишком сильна, чтобы скрасить чью-то комбинацию.
Это мигом вернуло его в противную, но безопасную тему банального флирта. Он шагнул ближе, подцепил меня под локоть и повел в сторону зала:
– Милая, если бы ты позволила себе помочь, я бы сделал тебя равной картинкам!
«Себя сначала сделай!» – мысленно завопила я, но стойко улыбалась, впрочем, без поощрения. И едва заметила в толпе червовую семерку Маргариту, тут же высвободилась:
– Прошу прощения, мне нужно поприветствовать родных.
Родителей здесь еще не было – я не видела их карт на стене – но Маргариту считала своей родственницей, почти сестрой. Хотя, по возрасту она была ненамного младше моей мамы. Муж Маргариты, восьмерка крестей, умер два года назад. Они раньше составляли крепкую Пару и имели приличный вес среди фосок. Но на похоронах эта спокойная вежливая женщина вдруг призналась мне, что почти рада, что овдовела и обрела свободу. Советовала крепко думать, прежде чем выскакивать замуж и приковывать себя навеки к прилично выглядящему, но насквозь трухлявому пню. С той поры мы дружим.