Когда шерсть легла ровным слоем, я опустила руки.
Кот разинул рот и на сей раз из нее раздался хриплый клокочущий звук, лишь очень отдаленно напоминающее мяуканье.
– Вы все хрипите после поднятия, что ли? – спросила я, недовольная тем, что кот опять напомнил мне про Ивара.
Тот опять прохрипел что-то невразумительное.
– Назову тебя утром. А пока будешь просто Кот. Понял?
Кот чихнул.
– Буду считать, что это «да». Теперь приказ: лежать можешь в кресле. На диван не лезть, на стол тем более, ко мне на кровать запрещено под страхом смерти… ну или обратного упокоения. Я спать.
Заснула я, кажется, еще на полпути к подушке.
Мне ничего не снилось, лишь что-то темное и тяжелое давило на грудь. Я приоткрыла один глаз и обнаружила на собственной груди некро-кота. Похоже, страх смерти был ему неведом. Но я слишком устала, чтобы решать эту проблему немедленно, поэтому я просто спихнула кота с себя и перевернулась на бок. Когда та же туша подперла меня со спины, я не стала его прогонять. Не мешает дышать – и на том спасибо.
А и правда – откуда у кота может быть страх смерти – он и так уже давненько мертв. Наверное, именно поэтому пушистый мерзавец до самого утра валялся у меня в кровати. На рассвете я выперла животное на пол и раскинулась на простыне более свободно.
Второй раз я открыла глаза, когда был уже обед. Это я поняла по солнечному лучу, который пролез между недостаточно плотно задёрнутыми блокирующими шторами и уперся в ножку кресла. Я с чувством потянулась. Тело было отдохнувшим и еще немного вялым со сна. Но магически я восстановилась довольно неплохо. Можно и дальше планировать что-нибудь безумное и просирать удачные шансы.
В проеме открытой двери в гостиную сидел некро-кот и не мигая смотрел на меня.
Вот еще один вопрос, который предстояло решить. Завершать ли цикл поднятия, или оставить как есть? С одной стороны, оставив тело без запуска жизненных систем, мне не придется его кормить, поить и придумывать, куда ставить лоток. Оставаясь мертвым, он был куда более удобным для содержания в быту. Но, во-первых, он тогда силы для движения брал бы из меня, что иногда некстати. А, во-вторых, оставался бы холодным.
Зачем же, скажите на милость, держать такого кота, которого нельзя погладить, не отморозив руку? Неприятно же.
Вспомнился Ивар. Как сильный маг, он сам оторвался от меня и не использовал мои жизненные силы. Возможно, наша ниточка – связь была слишком тонка, и он бы скорее устал тянуть, чем получил много магии. Либо – что было бы просто отлично – он эту ниточку не чуял вовсе. Скорее всего колдун восстанавливался собственными резервами.