Как в Йели я писал со рвением
в своих новеллах мира вид.
Ведь парадокса жизни ради
ты видишь ярче всё вокруг,
когда глядишь, как будто сзади,
на этот мир – дворцов, лачуг.
Мой случай и моя кручина,
вдруг занесли в сей регион,
где зарождалась та причина,
которой я был поражён.
На тверди острова Нью-Йорка
два мыса словно два яйца,
на них стояли чудо виллы
друг против друга – два дворца.
Я выбрал домик в Уэст-Эгге,
где цены ниже на жильё.
Ведь мой бюджет не для утехи,
суть – в бережливости его.
Домишко, где я жил уютно,
стоял меж двух роскошных вил.
В ста ярдах берег, это чудно,
и пристань, где фонарь светил.
Великолепна вилла справа,
в нормандском стиле строен вид.
На вилле башня величава,
плющом подёрнута внакид.
Бассейн мраморный с водою
в саду на сорок с лишним акров.
С арендой очень дорогою -
усадьба Гэтсби, то взаправду.
Мой домик, как бельмо в глазу
на фоне вилл, особняков.
Но он так мал, как мох в лесу,
всё это без обиняков.
Зато, я славно наслаждался,
прекрасным видом на марину.
Ей постоянно восхищался
сквозь приоткрытую гардину.
Вдали у берега залива,
дворцы блистали от Ист-Эгга.
Там жизнь текла неторопливо -
всласть богатеев теша эго.
История рождалась летом,
начавшись скромно на закате.
Я мчался в «додже», приодетым,
в Ист-Эгг на маленькое пати.
Мне, Дэйзи Бьюкенен – красотка,
была троюродной сестрой.
Всегда нежна, душевна, кротка,
обворожительна порой.
С Томом знаком с университета,
в Чикаго у него гостил весной.
Беспечен, ярок, что комета,
в футбольных лаврах, как герой.
Источник изобилия для Тома -
его родителей богатства.
Сорил деньгами он не скромно,
не привлекая и злорадства.
Вернувшись в Штаты на Восток,
проехал с Дези всю Европу,
в Ист-Эгге Том осел, как мог -
в дворце ценою к небоскрёбу.
Так вышло – ехал я к друзьям,
которых в сущности не знаю.
Моих фантазий буйный шквал
тянул к неведомому краю.
Весёлый, красно-белый дом
в колониально-строгом стиле.
Его убранством я сражён -
простор лужаек в четверть мили.
Дорожки, клумбы, сад, газоны,
всё эстетично и красиво.
Для поло – меченые зоны,
прелестно, празднично и живо.
Обилие окон фасада
давало виды на залив.
Фонтан воды из брызг каскада
рождал помпезности мотив.
В распахнутых дверях веранды
расставив ноги в масть звезды,
стоял Том Бьюкенен, тот самый,
в костюме верховой езды.
Он возмужал, вдруг изменился,
ещё с нью-хейвенских времён.