Задумавшись о своих мечтах, я ударился ногой об унитаз, отчего я скорчился и в небольшой комнате дернулся к ноге и в тот же миг ударился лбом об раковину. Откинувшись назад, я, чуть не упав в ванну, успел схватиться за ее край и едва устоял, чтобы не перевалиться в нее, ведь уже не впервые меня наказывает сантехника, когда я мечтаю о ее замене.
Потирая лоб и ногу, я разделся и осторожно залез в ванну и включил воду, сначала услышал звуки ада, которые издавала душевая лейка, прежде чем из нее полилась вода.
Закончив мыться, я вылез из ванны и, обтершись, надел свежие трусы, которые прихватил из своей комнаты. Вытирая голову, я вышел из ванной и медленно направился на кухню, где все еще сидела мама.
Зайдя на кухню, я, закинув полотенце на шею, присел за стол, где мама перебирала свои таблетки, аккуратно раскладывая их в таблетницу на неделю вперед.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил я, наблюдая за тем, как она тщательно отбирает каждую таблетку и, осматривая ее внимательно, чтобы ничего не перепутать, кладет в пустое углубление таблетницы.
– Да ничего, сынок. Все также там сям болит, но жить можно, – произнесла мама, посмотрев на меня. – Ты ешь давай, тебе сегодня на учебу с утра.
Забота в ее словах с одной стороны ласкала слух, но в тоже время давала нехилую такую пощечину, ведь это я о ней должен заботиться, а не она обо мне. Особенно учитывая, что мой папаша, после того как мама попала в аварию, сбежал, кстати, виноват в той аварии был именно он. Не захотел он жить с женщиной, у которой костей было переломано больше, чем их было на самом деле, которая на всю жизнь оставалась инвалидом с постоянно беспокоящими ее болями.
От этой мысли я нахмурил брови и слегка скривил рот от злобы, но в тот же миг перестал это делать, чтобы мама не заметила. Она знала, что я часто злюсь на отца и часто его вспоминаю, а точнее, что он нас бросил, поэтому я старался не показывать этой злости, чтобы лишний раз не подавать виду и не расстраивать маму. Она и так всю жизнь винила себя за все, что происходит с ней и том, как мы живем с ней сейчас. Лишнего расстройства я не хочу ей причинять.
Пошарив глазами по столу, я заметил два сделанных мамой бутерброда и кружку еще горячего чая. Схватив бутерброд, я жадно принялся его уминать, запивая обжигающим язык чаем.