– Возвращаемся на корабль. Фум, подготовь бочки с топливом. Санг, на тебе продовольствие. Отправляемся в Мадов. Я знаю одного демона, который любит загадки.
ГЛАВА 2
Проблеск
Пришвартовав Слейпнир в столичном порту, мы отправились прямиком в Клирду. Морт погиб, трон пустовал, поэтому перенестись прямиком к резиденции оказалось делом техники. Я представлял, что сейчас твориться в замке. Слухи распространяются слишком быстро и о смерти Правителя знают все правящие семьи. Так как Морт не оставил потомства, его трон по праву переходит мне, если никто не осмелиться оспорить это.
Мы вошли в ворота и осмотрелись. Ничего не изменилось с того момента как я однажды покинул отчий дом. Все те же мрачные стены и толпа лизоблюдов, пытающихся получить лучшее место в обществе. Сейчас, когда мое сердце проснулось, раскрыв глаза и обострив остальные шесть чувств, место, где родился и вырос, показалось еще более темным и неуютным, даже убогим.
– Давненько тебя не было. – улыбнулся мне Крувил, встретив у входа в замок.
– Недостаточно. – в голосе слышалась сталь. – Какие новости, старый ты пес?
Он поклонился и наспех доложил о напряжении, царившем в высшем обществе. Одна из семей успела заявить о своем намерении занять трон, но так и не решилась прибыть в имение. Тучи сгущались не только над будущим Мадова. Природа стонала, готовая разорвать нутро и излить содержимое на затуманенные властью головы. Запах дождя уже парил в воздухе, наливая легкие свежестью и прохладой. Вдалеке сверкнуло.
– Наконец ты наведешь порядок, господин. Обстановка ухудшается, нужно провести коронацию и покончить с распрями и пересудами раз и навсегда.
– Надолго не задержусь, Крувил. – похлопал я его по плечу. – Мне нет никакого дела до царских разборок.
– Но господин…
– Проведи моих гостей в тронный зал. Скоро вернусь. – кивнул я Санг.
Как только друзья спрятались за дверью резиденции, я быстро зашагал широкой песчаной дорожкой, приятно хрустящей под ботинками. Повернул в сад, спустился вниз, к знакомому с детства сараю. Воспоминания о прошлом, мучавшие меня столетиями, радовали лишь той порой, когда все мое внимание было посвящено Визарию. Часами мы материализовывали бинты и жгуты из воздуха, создавали настойки и яды. Он единственный, кто хорошо относился ко мне и не боялся говорить правду. Все, что я знал о врачевании, алхимии и магии, было вложено старым добрым стариком, чудом оставшимся в живых. К сожалению, о наших уроках быстро узнала мать. Я трясся как душа грешника перед котлом с лавой, идя в ее кабинет, окутанный дурной славой. Местом, из которого не возвращаются. В Мадове не было никого консервативнее и непреклоннее моей матери. Даже отца боялись меньше.