4. Лейтенант – дух, или Изорванный комбез.
Прежде чем начать своё повествование о моём вхождении в рутину армейской службы, надо рассказать ещё об одном человеке, с которым меня свела военная судьба. Мой непосредственный начальник Сергей Владимирович Марьин. К слову сказать, на завод он прибыл месяца за три до меня, но уже успел заставить коллектив себя уважать и даже побаиваться, несмотря на то что был он всего лишь старшим лейтенантом на майорской должности и старше меня года на три. Среднего роста, он был широк в плечах и, по-видимому, обладал немалой физической силой. Я позднее как-то в этом убедился, когда он, за что-то разозлившись на солдата, так дёрнул его за ремень, привлекая к себе, что ремень лопнул у него на спине. Кто хоть раз видел солдатский кожаный ремень, понимает, о чём я.
Большая голова, довольно высокий лоб, офицерские усики под небольшим, но аккуратным носом, внимательный взгляд карих глаз. Он заменил на этой должности целого майора, который был переведён в Туркестанский военный округ, так тогда называли Афганистан, на какую-то тыловую должность. По рассказам Стебля, Марьин был переведён на хлебозавод из начальников продовольственной службы стройбата, где за пару лет после окончания профильного офицерского училища в Вольске Саратовской области навёл у себя в хозяйстве такой идеальный порядок, что проверяющие комиссии, привыкшие к неискоренимому бардаку в подобных службах в ВСО (военно-строительных отрядах), только диву давались: у него чуть не свиньи в свинарнике строевым шагом ходили. Его заметили и повысили, создав карьерную перспективу.
Он мне потом как-то в порыве откровенности рассказал, когда мы уже год прослужили, что у него в кабинете был стенной шкаф, в котором был другой шкаф, размером с большой холодильник, сваренный из уголка рёбрами внутрь, куда он помещал тех, кто, по его мнению, нарушал воинскую дисциплину. Обычно нескольких часов хватало, чтобы боец после такой процедуры становился шёлковым. Однажды он закрутился, забыл про посаженного солдата и уехал домой. Потом ему сказали, что под утро из его кабинета доносился волчий вой, а боец потом неделю ходил полосатый, как зебра, пока не сошли синяки от рёбер уголков. Отправить на гауптвахту солдата с дальних площадок, а потом его оттуда забрать – это сложная организационная задача. Вот и выкручивались командиры как могли. Задушевные беседы помогали далеко не всегда…