Он хотел выйти из библиотеки, когда услышал шепот Синкха.– Эта Ведика у меня получит, вылезает везде.
– Она же из далипов, папа всегда пытается им помочь. – Ответила Надя. – Он, поэтому нанял ей учителей
– Дети как Вам не стыдно! –Возмутилась Евгения Максимовна и испугалась. Сын стоял в дверях, его лицо посерело, глаза налились яростью. Он в два шага пересек расстояния от двери до стола.
– Ярик успокойся!– Прошептала напуганная женщина. Он взглянул на нее так, что она замолчала.
Он пнул тяжелый стул, что он как пушинка выехал из под стола и поднял сына на стул и смотря ему в глаза , прошептал .– Я два года был рабом, жрал и пил пустоту, задыхался от боли , молился об одном , что бы каждое утро я мог встать на ноги, и меня не били как поганую собаку и прожить еще хотя бы день и не подохнуть от голода или что бы меня не забили до смерти. – Ашли замолчал, сглотнул, пытаясь не закричать на сына. Синкх с ужасом смотрел на отца и у него потекли слезы. В комнате повисла гнетущая тишина.– Как я хотел рыдать и плакать от боли, но один раз я разрыдался , но никто не посмотрел на мои слезы и мольбы , только один человек и то его отправили в тюрьму за то что он пытался всех остановить. Ты слезы льешь от того, что тебе неприятны мои слова? Или что я тебя поймал опять на лжи? -Синкх вытер слезы и посмотрел на отца.
– Ярик прекрати, пожалуйста! Это же дети!– Прошептала Евгения Максимовна
– Дети!? Я видел таких детей, ради развлечения они кидают в тебя камни, только потому, что ты шурави и пленный. Вырывают из рук гнилую лепешку, когда ты не ел три дня и бросают в сторону и ты должен доползти, так как у тебя сломана нога , а палку у тебя вырвали и бросили еще дальше и тебе нужно поднять ее иначе тебя будут бить камнями. А потом, оказавшись в больнице и что бы какая – то дрянь, сказала мне, что сделает со мной все, что захочет, а если я скажу хоть слово, то отправлюсь обратно к Саиду, а потом превратят меня в далипа и я буду просить милостыню, без рук и ног. А еще один урод придет в больницу и изобьет меня, что бы я не пробовал никому ничего рассказать. А теперь мои дети считают себя богами и превыше всего и превыше всех. Все можно и человек, оказавшийся на их пути, оказывается врагом, только потому, что он больше знает и умеет и что лучше них. Я ее не знаю, но учителя мне говорят о ее упорстве и желании учится и желании узнавать. Но вчера она подала заявление, что отчисляется из школы. И теперь я понимаю, кто к этому приложил руку. Я пытаюсь, хоть что –то изменить , а здесь всё есть, замуж не выдают, никого не бьют, не насилуют и не морят голодом, целуем в попу, обмахиваем опахлом , целый дом работников, а мои дети сами эти устои поддерживают. Вы не дети, вы исчадие ада. И я в этом виноват, что вы такие стали, и теперь я буду наказывать себя. – Неожиданно тихо сказал он, отпуская перепуганного сына и отходя.– Он покачал головой, когда Евгения Максимовна хотела подойти к нему. Он бросился вниз, сбежав со второго этажа, бросился в подземный гараж, машина взревела и он рванул на автовокзал, смахивая слезы с глаз, он несколько раз ударил по рулю кулаком .– Дурак, дурак , ну зачем!