На долю Хариберта выпал участок дяди его Гильдеберта, то есть королевство, названное по имени города Парижа; оно простиралось полосой от севера к югу и заключало в себе Санли, Мелён, Шартр, Тур, Пуатье, Сент, Бордо и города пиренейские. Гонтран получил, с Орлеанским королевством, уделом дяди своего Хлодомира, всю землю бургундов, от Соны и Вогезских гор до Альп и Прованского моря. Долю Хильперика составило владение отца его – королевство Суассонское, которое франки называли Неостер-рик (Neoster-rik) или Западным королевством, граничившее к северу Шельдой, к югу течением Луары. Наконец, Восточное королевство, или Остер-рик (Oster-rik) досталось на долю Сигеберта, соединившего таким образом в своем участке Оверн, весь северо-запад Галлии и Германии, до рубежей саксов и славян[14]. Впрочем, города, кажется, считались отдельно, и только число их послужило основанием в составлении этих четырех участков, потому что, независимо от странности подобного поземельного раздела, встречается много чересполосных владений, образование которых невозможно объяснить иначе. Таким образом, Руан и Нант причислены к Хильперикову королевству, а Авранш – к королевству Хариберта, владевшего Марселем; Арль принадлежал Гонтрану, а Авиньон – Сигеберту. Наконец, Суассон, столица Нейстрии, был как бы окружен четырьмя городами, Санли и Мо, Ланом и Реймсом, принадлежавшими двум королевствам, Парижскому и Австразийскому.
Когда жребий определил каждому особую часть городов и поместий, братья, присягнув на мощах святых угодников, обещали довольствоваться своей долей и не захватывать лишнего ни силой, ни хитростью. Клятва эта скоро была нарушена: Хильперик, воспользовавшись отсутствием брата своего, Сигеберта, воевавшего в Германии, напал врасплох на Реймс и овладел как им, так и многими другими соседними городами. Но он не долго пользовался этим завоеванием: Сигеберт, возвратившись победителем из-за Рейна, отнял один за другим свои города и, преследуя брата до самых стен Суассона, разбил его и овладел столицей Нейстрии.
Имея общий характер варваров, у которых горячность пылка, но не продолжительна, братья примирились и снова поклялись не предпринимать ничего друг против друга. Оба они были буйны, заносчивы и мстительны; напротив того, Хариберт и Гонтран, будучи старше и не так пылки, любили мир и спокойствие. Вместо грубой и воинственной осанки своих предков Хариберт любил принимать спокойный и несколько мешковатый вид властей, которые в галльских городах творили суд по римским законам. Он даже имел притязание слыть знатоком в законоведении, и никакая лесть не была ему так приятна, как похвала его судейской ловкости в разборе запутанных дел или искусству, с каким он, германец по языку и происхождению, изъяснялся и спорил по-латыни