– Кира, – из моего горла вырвалось сдавленное шипение.
Все болело: и горло, и грудь, и живот. Память милостиво подсказала, что эта малолетняя дурында, бывшая владелица тела, нажралась крысиного яда, и если бы меня не стало так полоскать, второго шанса выжить мне не грозило.
Служанка подскочила и ,по-дурацки хлопая со сна круглыми глазами, уставилась на меня, видимо соображая, не послышалось ли ей.
– Пить, – прохрипела я.
– Ох ты ж! Госпожа очнулась, а я уж думала, всё – отправится Кира обратно в деревню детишек братовьев нянчить. Уже и вещички стала собирать в узелок,– суетливо забормотала девушка, подскакивая с чашкой воды. Придержала голову и помогла выпить глоток.
Живительная влага холодком проскользнула в горло и опустилась в ноющий от боли желудок. Я откинулась на подушку, прислушиваясь к ощущениям. Полегчало. Сделала еще глоток.
– Помоги приподняться.
Кира потянула меня за плечи и подложила под спину пуховую подушку.
Кровать была огромная, два на два точно, с высокой мягкой периной, обтекающей мои бока. Я чувствовала себя утонувшей в этом скопище не особо свежих сероватых простыней и тяжелом одеяле в кружевном пододеяльнике, грубо заштопанном на самом видном месте.
Я принюхалась.
Мама родная, как же от меня воняло! Потом, застарелой рвотой и мочой. Судя по всему, в моем желудке было пусто, иначе бы меня опять затошнило. Даже глаза резало от такого запаха.
Мне нужно помыться, срочно, но сил нет, даже руку приподнять от постели. Пухлую руку с пальчиками-сосисками. Дайте тогда затычки для носа!
– Кира, принеси мне зеркало,– вместо этого потребовала я.
– Что? – служанка оторопела и уставилась на меня во все глаза.
– Кира, я попросила тебя принести мне зеркало.
Я же должна понять, в какое тело меня занесло.
Та даже на стул плюхнулась с размаху.
– Так вы это, госпожа, вы же ненавидели зеркала, даже это, – мотнула она головой на дверь в соседнее помещение – просили занавесить как-нибудь. А как же я его занавешу, когда оно огромадное такое? Может, вы того? Головой повредились? Я вас так сильно била по щекам? А что делать-то было— вы как побелели, да на стол рухнули…
Тебе, детка, руками ковры выбивать, а не в чувство приводить. Я вздохнула и молча, но требовательно взглянула на говорунью.
– Ну ладно, – обиженно протянула она, – пойду поищу.