– Компанию, компанию. У тебя вон компания. Рот не закрывается. Или ты предлагаешь нам с ней хором спеть тебе хвалебный хорал в честь великого императора?
– Вдвоём вы можете исполнить только дуэт, – улыбнулся Дима и тут же дурашливо поинтересовался: – А хор вообще – это сколько? Двое – дуэт. Трое – трио. Четверо – квартет, насколько я помню.
– Хор – это много.
– А много – это сколько?
– Не зли меня, прыщ, – грозно потряс пальчиком Господство, прерывая его детские вопросики. – Лучше послушай, что тебе умная женщина рассказывает.
– Умная? – удивился Дима, уставившись на Кона, явно понимая, что тот над ним прикалывается.
– Ну не умная, – пожал Искусственный Разум плечиками, – какая разница. Для женщины это не имеет значения. Любая считает себя умницей и красавицей, и попробуй этому перечить.
– А вот с этим соглашусь, – покивал в ответ бывший ученик школы соблазнения. – Себе дороже.
– О! В нашей группе пополнение, – наконец узрела Маргарита Ивановна новенького слушателя.
Дима только ещё шире растянулся в улыбке, поняв, что, как и предполагал, эти два аватара не взаимосвязаны, а значит, представление при их столкновении должно выйти занимательным. Как они, интересно, будут между собой собачиться? И удастся ли переключить внимание престарелой пионерки с себя на старичка профессора? Тем временем гид даже и не подумала прерываться, продолжая разглагольствовать.
– За взятие города Тулон Наполеону Бонапарту было присвоено воинское звание генерал. На тот момент ему было всего 24 года.
– Кон, – не обращая внимания на голосившую сопровождающую, обратился Дима к Господству, – а что это он в палатке пишет?
– Доносы строчит на своих подчинённых офицеров и победные реляции командованию, в которых всячески восхваляет свои заслуги.
– По принципу: себя не похвалишь – от других хмуль дождёшься?
– Что-то в этом роде, – согласился с ним ангел воплоти.
– А доносы на кой?
– А как он ещё мог приструнить и заставить подчиняться более опытных офицеров, которые только и делали, что занимались фрондёрством и откровенно плевали на его назначение командующим, вытирая о мальчишку сапоги?
– Фрондёрством? – удивился Дима.
– В то время это было модным в офицерской среде, и не только в революционной Франции. Показывать себя безумно храбрым и предельно независимым было хорошим тоном для служивого аристократа. Дисциплина у командного состава практически отсутствовала. Они не служили. Они делали одолжение. А если что не нравится вышестоящему начальству – к барьеру и стреляться.