Я сел на корточки, покрутив в руке моток веревки. Журналистка попыталась пнуть меня, но друг тут же положил ладонь на тонкую шею и легонько сжал. Универсальный намек, понятный любому, даже дерзкой писаке. Она послушно замерла, а я с предвкушающей улыбкой положил ладони на колени и надавил. Привязал сначала одну ногу, вдоволь насладившись бархатистой кожей, потом вторую.
Через несколько минут длинные соблазнительные ноги были привязаны веревкой к ножкам стула, до упора натягивая узкую юбку. Руки девчонки были заведены за спину, отчего ее грудь казалась еще аппетитнее. Я снова присел перед ней на корточки и насмешливо поинтересовался.
– Хочешь еще что-нибудь сказать?
Я рывком распахнул ее блузку, наплевав на пуговицы, которые оторвались и покатились по бетонному полу. Через белоснежный кружевной лифчик виднелись очаровательные розовые соски. Обхватив пышную грудь, большими пальцами я приласкал их, с удовлетворением отмечая, как они превращаются в тугие горошинки. Девчонка ахнула, а я тем временем зажал соски между пальцами, слегка выкручивая. Влад усмехнулся, а потом подошел ближе, схватил ее за волосы и запрокинул голову.Теперь в ее больших глазах блестел страх. Эта комнатушка заставляла потерять самообладание даже матерых преступников, чего уж говорить о таких нежных созданиях, как Виктория Миронова. – Какая отзывчивая маленькая шлюшка.
– Ненавижу вас, – выплюнула она в лицо моему товарищу, а я покачал головой.
Это она зря. Влад, в отличие от меня, джентльменом не был. В подтверждение моих слов он отвесил ей пощечину. Судя по звуку, та была достаточно легкой, но Миронова все равно возмущенно взвизгнула:
– Не смей трогать меня!
Я встал и начала расстегивать ремень, а Влад последовал моему примеру.
– Что вы делаете? – ее большие глазища метались между мной и другом.
Быстро достав тяжелый член из штанов, я сделал шаг ближе. Она вполне ожидаемо отвернула от меня свое хорошенькое личико. Ну что за предсказуемое создание.
– Открой рот, Вика, – попросил почти вежливым тоном, втайне надеясь, что она взбыркнет.
Ее губы конечно же остались плотно сжатыми. С довольной улыбкой я схватил ее за волосы и сжал. Чем сильнее я проворачивал кулак с накрученной на него прядью, тем прямее становилась ее осанка. Наконец она не выдержала и приоткрыла рот. Я тут же шлепнул головкой по влажному языку, продолжая удерживать голову журналистки.