В своем монументальном труде «Миф XX века» он детально обосновал историческое превосходство арийской расы, заклеймив христианскую церковь, евреев и коммунистов как главных врагов прогресса: «Сегодня мир пробуждается к новой вере – к мифу крови. Нордическая кровь составляет ту тайну, которая выше и больше всех старых святынь».
Книга наделала много шума, но фюрер отозвался о ней уничижительно, обозвав во время одной из своих знаменитых застольных бесед «маловразумительным бредом, написанным самоуверенным прибалтом». Розенберг проглотил и эту обиду, он знал, что Гитлер не терпит соперников, а в партийных типографиях уже печаталась огромными тиражами его «Майн кампф» – будущая библия национал-социализма.
Когда НСДАП вышла из подполья, Розенберг оказался в тени. В эти бурные месяцы партии нужны были яркие ораторы, а он всегда лучше чувствовал себя за письменным столом, чем на митингах.
– Главным фактором величайших мировых переворотов всегда была устная речь, а не печатное слово, – наставительно говорил ему фюрер. – Оратор, выступающий перед народной массой, читает на лицах аудитории, насколько она понимает то, что он говорит, насколько она ему сочувствует. Ничего подобного не может сказать о себе писатель, ведь он своих читателей по большей части никогда даже не видит. Блестящий оратор по правилу будет и недурным писателем, а блестящий писатель никогда не будет оратором.
Розенберг мог бы многое возразить фюреру, но приходилось признать, что ему действительно не хватает ораторского таланта. Йозеф Геббельс, этот маленький плюгавый хромец с внешностью местечкового еврея, на митингах в «Спортхалле» овладевал огромной аудиторией словно женщиной, ловившей каждое его слово, а импозантный, наделенный арийской наружностью Розенберг удостаивался за свои умные речи лишь вежливых аплодисментов. «Камраду Альфреду» не хватает харизмы и темперамента, с сожалением говорили соратники по партии.
Оба они, Геббельс и Розенберг, претендовали на роль главных идеологов партии и уже поэтому терпеть не могли друг друга. Геббельс постоянно подкалывал и высмеивал Розенберга, иронически величая его «философом партии», а тот в ответ награждал оппонента титулом «малограмотного выскочки».
Увы, любивший сталкивать лбами своих приближенных фюрер в последнее время стал явно отдавать предпочтение Геббельсу. Он долго закрывал глаза на его скандальный роман с расово-неполноценной чешской актрисой Лидой Бааровой, и только слезные жалобы Магды Геббельс заставили фюрера приструнить «бабельсбергского бычка», который так запал на роковую красотку, что хотел уйти в отставку и даже пытался покончить с собой. Розенберг, напротив, считался примерным семьянином. После того как его первую жену-эстонку уличили в симпатиях к евреям, рейхсляйтер по требованию фюрера развелся и теперь вел спокойную, размеренную жизнь в новом браке.