Я постучалась в его кабинет, он пригласил меня войти, и, стоило мне открыть дверь, как сердце учащенно забилось. В кабинете находился человек, которого я меньше всего ожидала здесь увидеть.
Нет, это был не Себастьян. Это был Уилсон, и я была безумно рада его видеть.
При виде меня он тоже радостно улыбнулся.
– Что ты здесь делаешь? – спросила я.
Мое лицо, должно быть, светилось таким счастьем, что стоявший за его спиной Маркус откровенно нахмурился.
– Он приехал, чтобы охранять тебя, – сказал Маркус, перебив Уилсона, который как раз хотел что-то ответить. – Тристану пришлось нас покинуть.
Я уставилась на него. Слово «покинуть», казалось, имело совершенно иной смысл.
– Ты останешься здесь? – напрямую спросила я Уилсона.
– Пока это требуется мистеру Козелу, мисс Кортес, – ответил он.
Своим тоном он дал понять, что в присутствии Маркуса вынужден соблюдать формальности. Уилсон был моим телохранителем на протяжении нескольких дней, когда я приезжала на весенние каникулы в отцовский дом. Теоретически, он был телохранителем Габриэллы, но Себастьян попросил его присмотреть за мной, чтобы отдохнуть от меня. От воспоминаний о нем, о нас, в те каникулы меня охватила такая тоска, что мне стоило немалых усилий сдержаться и не расплакаться.
«Не думай о нем».
– Уилсон сказал, что раньше был твоим телохранителем, его порекомендовал твой отец, – пояснил Маркус. – Насколько я помню, я видел тебя в доме Алехандро, когда начал встречаться с Марфиль, – обратился он к Уилсону.
«Начал встречаться с Марфиль…»
До чего мерзко это звучит! Как будто мы пара.
Я смотрела на Уилсона, пока они договаривались о расписании дежурств и о том, как урегулировать его с остальными телохранителями, и не могла избежать мысли о том, правда ли его рекомендовал отец, или же это был Себастьян.
Себастьян… У меня защемило сердце и ужасно захотелось расспросить Уилсона обо всем, пока он не скажет, когда уже я смогу вернуть свою жизнь, когда смогу вернуть его… Его?
Но я должна быть осторожной: да, Уилсон подчиняется Себастьяну, но в конечном счете работает на моего отца. Любая моя просьба может вызвать у отца подозрения, а потом и у Маркуса, учитывая отношения между ними.
В таком случае могу ли я расспросить о Себастьяне?
Я совершенно отключилась от разговора.
– Марфиль! – окликнул меня Маркус, вырывая из размышлений.