– Хорош и вполне симпатичен, – улыбается Елена. – Но мне любопытно, как занесло такого интересного персонажа в наш «дружный» коллектив. Пора, девочки, краситься чуть заметнее и одеваться ярче, кому-нибудь да повезет.
– Ничего интересного, по-моему, – фыркаю недовольно и складываю руки на груди. Еще одна пала жертвой его обаяния.
– Тебя и не должно интересовать, ты замужем давно, – хмыкает Алена. – А вот Тане можно присмотреться.
– Нет уж, увольте. – Та выставляет вперед ладони. – Такой нарцисс не для меня.
– Ой, все, давайте о хорошем! – не выдерживаю я. Надоел этот Леденев хлеще горькой редьки.
– А давайте, – охотно соглашается Татьяна, наливает всем вина и провозглашает тост: – С началом учебного года нас!
– Ура! – хором поддерживаем мы и звонко чокаемся.
– А что это вы тут делаете? – Негромкий мужской голос раздается неподалеку и сразу привлекает внимание.
Оборачиваюсь, вижу Леденева и застываю, как и все вокруг. Вошел бесшумно, за громким смехом мы и не заметили. Сердце подпрыгивает к горлу и часто-часто колотится. Что же теперь будет?
Прохожусь по своим владениям, то и дело ловя на себе любопытные взгляды учеников и учениц. Необычное ощущение и не то чтобы очень приятное. Кости перемывают все, кому не лень, от мала до велика. Интересно, долго я еще буду новостью номер один?
Зябко веду плечами, проходя мимо очередной группы детей, и сворачиваю к кабинету русского языка и литературы, куда дала наводку заглянуть Серафима Васильевна.
В кабинете пусто и тихо, но женские голоса и смех слышатся где-то в глубине. Иду на звук, толкаю дверь в лаборантскую и застываю в немом изумлении, наблюдая, как группа учителей отмечает первое сентября.
– С началом учебного года нас! – восклицает Татьяна.
– Ура! – хором поддерживают остальные и звонко чокаются чашками.
С интересом смотрю на них и не могу сдержать улыбку. В том, что в чашках у них не чай, даже не сомневаюсь. Больше забавляет, что моя заноза тоже здесь, такая вся правильная и честная. Без зазрения совести.
– А что это вы тут делаете? – негромко интересуюсь и складываю руки на груди.
Тишина мгновенно воцаряется в помещении. Учительницы поворачиваются в мою сторону и недоуменно застывают. Не готовы быть пойманными с поличным. Хоть бы дверь закрыли.
– Ой, извините, Александр Михайлович, – первой находится с ответом Евгения и, немного смутившись под моим изучающим взглядом, поясняет: – Мы чай пьем.