– Плохой день, дорогая. На работе начальник устроил взбучку, старый козёл. Потом я решил выйти на охоту, но людей было так много, а я так устал, поэтому не смог найти ни одной удобной жертвы. Пришлось идти домой.
– Котик мой, мне так жаль. Я могу тебе чем-нибудь помочь?
– Просто продолжай и расскажи мне что-нибудь, я соскучился.
Он ускорил движения рукой, воображая, как ускоряется девушка.
– Ты знаешь, я весь день ждала, когда ты вернёшься. Скучала по тебе, пересматривала наши фотографии. Сходила в твою комнату секретов, вытерла пыль и отмыла кровь на полу – голова той проститутки всё течёт и течёт, представляешь?
– Странно, я вроде убил её дня три назад.
– Наверное, умная была шлюха – вся кровь осталась в голове.
Он рассмеялся. Они рассмеялись. Она слезла и опустилась на колени.
– Давай, деточка, заглатывай глубже. – Гарольд поплевал на ладошку и продолжил.
Как её сегодня зовут – Соня, Мария, Джулия? Пускай будет Ольга, да, Ольга. Хорошее имя. Она была его любимой, той, кто принимал Гарольда со всеми его достоинствами, особенно учитывая тот маленький особенный секрет, за который он и попал на пожизненное. Она верила в него, поддерживала и поощряла, а ещё она будет всегда его ждать, и не важно, что Гарольд удалялся от дома с каждой секундой всё дальше и дальше в бесконечной космической пустоте. Идеальная женщина в идеальном мире фантазий никогда тебя не покинет.
Кончил он спустя несколько секунд с тихим стоном блаженства и сожаления – единственное яркое пятно удовольствия в его слепом обездвиженном существовании в этом металлическом гробу вспыхнуло и тут же исчезло, оставив после себя лишь тусклый шлейф разочарования.
Плакать ему давно не хотелось, слёзы спасали только в начале этого большого путешествия к смерти, сейчас же стали бесполезны и расточительны. Гарольд знал, что смерть может настигнуть его вследствие десятка различных факторов, в том числе и от обезвоживания – резервуары с водой восполняются путём очистки и рециркуляции мочи и пота. Бесконечно перерабатывать соки организма система не могла, так что тратить впустую жидкость путём бесполезных рыданий было глупо.
Боялся ли он? Скажем так, сейчас Гарольд находился уже внизу трамплина своих страхов – первый прыжок в бездну ужаса он пережил, когда узнал о своём приговоре, второй случился, когда закрывалась дверь в эту одиночную камеру, объёмом чуть больше его тела. Так что сейчас, спустя дни или месяцы заточения, он уже не боялся. Развлекал себя как мог, ожидая конца, но не боялся.