Линь, его глаза отражали видения, будто сверхъестественные картины, прошептал: "Император, гуль черпает силу из страха. Его защита уязвима к отчаянию!"
Аня, её лицо бледное, но полное решимости, сосредоточила свою магию. "Я чувствую… пульсацию. Это… центр его силы… но она не в нем самом, а в… отражении!".
Шихуан понял. Страх. Гуль питался страхом. А отчаяние… отчаяние было его уязвимым местом. "Линь, найди способ, чтобы все ощутили отчаяние, но не позволяйте им опустить руки!" Он обратился к своим воинам, его голос был железным и уверенным, но в глубине души он чувствовал, как дрожат его колени.
Линь, окинув взглядом подземный мир, увидел решение. В его видениях – отчаяние, отражённое в глазах солдат, отчаяние, отражённое в лицах людей, оставленных позади. Он увидел, как можно использовать это отчаяние, направив его в нечто… новое.
Аня, сконцентрировавшись, создала иллюзии. Иллюзии, которые не уничтожили, а заставили людей почувствовать отчаяние, ужас, потерю. Иллюзии, которые отразились в сознании гуля.
Армия Цинь, во главе с полковником Чжаном, атаковала гуля, но их атаки рассеивались, как капли воды на камне. Они сражались с демоном, но гуль… просто игнорировал их. Он видел в них не врагов, а просто… проходящие моменты существования.
Аня, усилив иллюзии, направила отражение страха на гуля. Гуль, погруженный в это отчаяние, потерял равновесие, его сила пошатнулась. Он начал видеть не реальность, а искажение её, через призму страха.
Линь, используя видения, указал стратегическое направление для атаки. Его видение предвидело, как отчаяние гуля усилится, и как эта слабость может быть использована.
Шихуан, в последний момент, использовал свою силу императора, силу, которую он накопил с момента объединения земель. Он воплотил в себе отчаяние всего мира, всего, что гуль чувствовал вокруг себя.
И в этот момент, когда отчаяние достигло апогея, Шихуан нанёс решающий удар, воспользовавшись видением Линя. Удар, который разрушил не только гуля, но и иллюзию его силы.
В этот момент, когда гуль пошатнулся, рухнул его мир. Отчаяние, поглотившее его, рассеялось, и гуль исчез. Подземное Царство замерло, а над землёй раздался эхом торжествующий крик воинов Цинь.
Глава 8
Солнце, восходя над руинами Сианя, окрашивало небо в багряные тона. Запах крови и гари, казалось, уже стал привычным, но всё ещё вызывал жжение в лёгких. Цин Шихуан, стоя на вершине разрушенной башни, смотрел на простирающийся перед ним город. Теперь не только Сиань, но и вся империя ощущала последствия битвы с демоническим гулем.