Подруга иронично выгибает бровь и хмуро смотрит на меня, скрещивая руки на груди.
– Начнёшь сейчас на него орать, он стопудово психанёт, и всё вернётся на круги своя, поэтому давай сегодня не по привычному тобой сценарию, хорошо?
– Юлька, да на него не орать тебе надо! – в сердцах бросает подруга. – Его тебе пороть уже надо за то, что он творит!
Я меняюсь в лице, хотя понимаю, что она это сказала без всякого умысла и уж точно не со зла.
– Прости-прости-прости… – Машка подлетает ко мне и обнимает, крепко сжимая. – Ты ж меня знаешь. Ляпну, не подумав о последствиях.
– Да всё нормально, – хриплый голос всё-таки выдаёт меня. – Нас с братом просто иногда триггерит это словечко, ты же знаешь.
Я же поэтому и из дома ушла после девятого класса, переехав в общагу, потому что терпеть порки отчима, который это делал за любую провинность или плохую оценку, не было уже никаких сил.
В шестнадцать лет я не думала, что своим уходом просто перенаправила всю эту агрессию на одиннадцатилетнего ребёнка. Когда мы ещё жили все вместе: отчим, мама, я и брат– первый никогда не бил Женьку. Уж не знаю, почему только я вызывала такой негатив, но с братом он вёл себя в принципе спокойно. Даже учил его каким-то мужским штучкам в виде починки труб под раковиной или розеток.
Именно поэтому я была уверена, что с моим уходом у них всё наладится.
Как оказалось, ничего не наладилось. Спустя несколько лет я узнала, что всё стало намного хуже и страшнее.
– Есть хочешь? – отстраняюсь и улыбаюсь, давая понять Машке, что со мной всё норм.
– Неа, – качает отрицательно головой. – На работе перекусила. Рассказывай, кого наш воинственный парень опять поколотили по какому поводу.
– Да неизвестно, – с досадой произношу, плюхаясь на диван. – Пятнадцатилетние подростки хуже партизан. Даже учительница толком ничего не знает. Ну а Женька, сама понимаешь, молчит. Привычное «больше не буду» и на этом всё.
– А чего тогда такая расстроенная, раз всё как обычно? – Машка садится рядом, внимательно вглядываясь в моё лицо. За три года нашей дружбы она научилась считывать мои эмоции на раз.
– Ольга Алексеевна сказала, что месяц ему на исправление. А если продолжит драться, то… – подруга сама понимает, о чём я умолчала. Чертыхается и тяжело вздыхает.
– А меня ещё сегодня уволили, представляешь? – жалуюсь я.