Контар все так же неподвижно стоял у огня. Возможно, он представлял, как Каан врывается в эти двери и убивает сначала его братьев, его жену и детей, а потом и его самого. Или оставляет его одного жить с ношей горя и отчаяния. А, может, решает пощадить семью, а убивает только его. Как бы там ни было, он точно знал одно: если Каан пожелает говорить, то говорить он будет не с Земой или его братьями, а с ним. И ему нужно быть уверенным в том, что он скажет, на что согласится, чем сможет пожертвовать, а чем нет.
За массивными дверьми послышались быстро приближавшиеся шаги примерно двух десятков человек. Двери были не заперты, в этом не было уже никакого смысла. Массивные створки резко распахнулись, и зал быстро стал заполняться солдатами в сверкающей чернотой форме. В мгновения они обезоружили всех, кто был вооружен, и сместили собравшихся ближе к центру, окружив со всех сторон. Ведар не сопротивлялся и сдал оружие, отчетливо понимая, что он не только в меньшинстве, но и что сражаться даже с одним из воинов Армады было бы нелегкой задачей. Все солдаты были на голову выше его, и значительно шире в плечах.
Ряды синхронно расступились, пропуская вперед своего командира и господина, законного правителя Мерт-сегера, и колонизированных Мер-ура и Анти. Каан, огромный и грузный человек с темными вьющимися волосами и голубыми глазами, имел по истине королевский вид. Даже более величественный, чем у самого Контара, учитывая его сегодняшнее положение. Одет он был в черную форму, как и у других солдат, но кроме наплечников и наручей на нем была черная броня, начинавшаяся вокруг шеи и спускавшаяся по груди и животу до самого паха. Чуть ниже бедра были пристегнуты кобура и ножны с оружием, таким же черным, как и вся броня. По левому наплечнику спускался золотой знак змеи, символ его рода и планеты Мерт-сегер. Рядом с Кааном шел мальчик девяти лет с такими же темными слегка вьющимися волосами и глазами цвета льда. Каан остановился по центру образованного солдатами круга, не приближаясь к членам семьи Хетикор. Мальчик остался позади, с интересом рассматривая пленников.
Его отец суровым взглядом обвел весь зал, поочередно задерживаясь на каждом из присутствующих. Его внушительный вид, вид человека, выступающего с позиции силы, делал его невообразимо выше и крупнее оппонентов. Но была в его фигуре или даже позе какая-то чуть заметная, но довлеющая усталость, которая могла сойти за разочарование и даже за глубокое внутреннее опустошение.