Куратор прав, я сегодня рано. Дивился наивности Оксаны, когда та пыталась сбежать от насущности проблем в мир грёз, а вот уже сегодня сам стою на её месте и роняю слюни, глядя на гибернационную камеру.
Краем глаза заметил крадущуюся ко мне любительницу бургеров. Мира словно воплотилась в кошку, надвигаясь ко мне с приветствием.
И не успела.
– Медленно работают, правда?
Я поднял взгляд на спросившую. Худая, осунувшаяся, мешки под глазами. Та самая Светлана из султанского гарема. Интересно, какой у неё облик по ту сторону сна?
Она выглядела словно выжатый лимон. Я неопределённо поддакнул. Решившая не вмешиваться Мира сдала назад, как хищница, упустившая добычу.
Жалко.
– Могли бы и побыстрее, – Светлана говорила так, будто лично я ответственен за их работу. – Проблемы дома?
– Да так… – я скорчил гримасу. Только второй Нины нам тут и не хватало! Согласившись со мной, Светлана обречённо вздохнула. Поймал на себе её взгляд; готов побиться об заклад, мужа она таким никогда не удостаивала.
– Дети, да?
– Да, – неохотно признался. Она кивнула, словно всё понимала.
– От них всегда проблемы. Много. Невыученные уроки, порванные джинсы, первый поцелуй, первая разбитая любовь… – обычно подобное говорят с тихим счастливым восторгом, в Светлане же бушевало скорее скрытое, долго кипевшее варево раздражения.
В какую же мегеру она превращается, когда возвращается домой?
Она вдруг оказалась ко мне слишком близко, а я заметил, что неактивны лишь наши с ней камеры, остальные уже работают. Так вот почему она на взводе, как наркоман в поисках дозы!
Сегодня дозой назначили меня. Как будто случайно женщина задела меня плечом, рухнул на пол телефон. А она хитра! В инстинктивном желании помочь, я нагнулся за ним. Не зря играет жену султана, манипуляторство у неё в крови. Это стало понятно, когда коснулся рифлёных силиконовых боков телефона. Противоударный корпус.
Интересно, как часто он падает вот так?
Неохотно вернул ей гаджет, не любил, когда мной столь низко манипулируют.
– А вы мужчина, – она научилась томно шептать.
– А вы жена, – внутри меня зашевелилось мальчишеское, глаз оценивал её достоинства. Грудь, лицо, фигура – всё на троечку. Но сколь же она притягательна в своём образе роковой нимфы…
Я не желал переступать черту. Хотя бы не здесь и не сегодня.