«Моя дорогая Тётя Наташа.
Очень, очень Вас благодарю за доброе письмо, не могу Вам сказать, как меня трогает Ваше участье ко мне. Я более чем в отчаянии – всем сердцем разделяю все, что Вы говорите, и не знаю, как мне выйти из глупого положения, – я по своей неопытности и глупости обещала пойти в этот театр вести М-м Ден, муж которой уехал и просил меня пойти с ней, и Сережа нас [неразборчиво], если бы Вы написали мне утром, напомни бы мне, я как бы нибудь устроилась.
Теперь же, в последнюю минуту, не знаю, как мне быть – совсем потеряла [может быть, потерялась?], я все время уже сегодня мучалась, но мои родители как-то ничего не говорили. И я так и довела до последней минуты, что мне делать? Прямо в отчаяньи. Постараюсь все как-нибудь устроить – а если не удастся, то прям не знаю, что делать.
Обнимаю Вас всей душою. Могу ли я у Вас обедать в пятницу?
Горячо любящая Вас Аня».21
К сожалению, нередко окружавшие ее люди не могли или не хотели понять доброе расположение ее души, отсутствия каких бы то ни было признаков чопорности или кокетства, самолюбования или желания произвести впечатление. Почему-то им было легче превратно истолковывать свойства ее характера как недалекость, глупость. Такое отношение к ней можно встретить во многих воспоминаниях, написанных даже знающими ее людьми в лучшем случае в уничижительном, пренебрежительном и презрительном тоне по отношению к ней, а в худшем – исполненных всякой зависти и убийственной клеветы. Как в советской России, так и со стороны определенного круга лиц в среде русской эмиграции делались попытки исказить облик Анны Вырубовой, представить ее как женщину ограниченную, порочную.
Но чем больше узнаешь о ее жизни, чем больше знакомишься с внутренним миром ее души, кругом ее интересов, стремишься понять мотивы ее поступков, поведения, тем яснее и отчетливее, вопреки всем гнусным и злобным «словесам лукавствия», перед нами предстает дивный, чудный образ красивой, благородной русской женщины с чистой, по-детски открытой душой, которую Господь наделил замечательными качествами любви, преданности, верности, терпения, трогательной заботы и чуткости к страждущим и нуждающимся в её помощи.
С другой стороны, при всей внешней чувствительности, уязвимости и мягкости перед нами раскрывается натура зрелая, которая со временем закалилась в искушениях, приобрела так недостававший ей поначалу житейский, а затем и духовный опыт. Когда же дело коснулось сокровенных идеалов, она проявила мужество и твердость в такой степени, что в атмосфере враждебной неприязни, обмана и угроз смогла твердо и бескомпромиссно хранить верность святым идеалам и своим дорогим близким людям.