Васька расслабленно плюхается, довольно ухмыляется. Мол, я же говорил! Да хрен тебе! Сажусь рядом.
Очень нервничаю! Почему? Я же никогда не текла от красавчиков, теперь-то что случилось?
– Вы из Москвы, как я понимаю? Охотники? – спрашивает равнодушно.
– Да, Меня зовут Кристина Котова, а это… просто Вася. Нас послал Верховный охотник, чтобы разобраться в том, что тут творится.
Медведев прищуривается. Сканирует меня своими небесно-голубыми холодными глазами. По коже скачут мурашки.
– Воды, чаю, кофе? – предлагает.
– Воды, если можно, – сдавленно шепчу, ругая себя за непонятное волнение.
Почему-то во рту пересохло, все слова из головы вылетели. Я никогда не была ветреной. Но сейчас что-то изменилось. Стараюсь не пялиться на Медведева, однако взгляд так и липнет к его ладному телу.
– Ксюша, принеси воды и… – он набирает секретаршу.
– Кофе, – говорит Вася, пристально разглядывая мэра.
Волк напрягается, я это чувствую. Он словно натянутая струна. Значит, Медведев не только у меня вызывает мандраж.
– И кофе. Спасибо.
Он кладет трубку, затем откидывается в кресле.
– Итак. Давайте сразу к сути. В моем городе погибают люди. Пока жертвы две, но я не вижу причин преступнику останавливаться…
– Нам нужно будет изучить тела и получить отчет о вскрытии, – блею, с трудом держа себя в руках.
– Я дам распоряжения, – коротко отвечает Медведев, – это нужно прекратить как можно скорее. Мне не нужны еще жертвы. Мы ввели комендантский час. Если для расследования вам понадобится выйти ночью на улицу, мы выпишем разрешения.
– Серьезно вы подошли к вопросу, – хмыкаю, – да, нам нужны такие разрешения. Еще у нас есть огнестрельное и холодное оружие, всё с лицензией. Позвольте вопрос.
Он вопросительно выгибает бровь.
Энергетика у этого Медведева, конечно, крышесносная. Тяжелая, давящая. Я рядом с ним чувствую себя ребенком, хотя мне уже двадцать четыре.
– Почему вы решили, что это дело рук оборотня? Пока ничто не указывает на присутствие сверхъестественного.
– Считайте это интуицией, – усмехается, пристально рассматривая меня.
А у меня начинает печь в груди справа. Что за дела? И кожа вдруг как зачешется! Ужасно некомфортно! Будет странно смотреться, если я вдруг начну начёсывать правую грудь.
Мысли носятся как безумные, никак не собираются в единую конструкцию. В голове совершенный раздрай.