– Очень страшная правда, – тихо пробормотала под нос мисс Шоу, снова опуская взгляд на руки в темных перчатках. В черном платье и сером дорожном плаще она выглядела как квакерша, не хватало разве что молитвенника в руках. Но лучше так, чем вдаваться в подробности, которых она хотела избежать.
Разговор между Пруденс и Путешественником набирал обороты. Пожилой джентльмен слушал их увлеченно, иногда добавляя что-то к комментариям о варварах, живущих в Ирландии и Шотландии под общий хохот, а Хелен шла молча, изредка улыбалась. Она знала немного о других странах, а Пруденс говорила быстрее, чем кто-то успевал что-либо сказать. Хелен не вступала в беседу и в молчании приходили мысли о дядином доме. Она то и дело теряла нить разговора Пруденс и Путешественника, больше беспокоясь о том, как её примут кузины – одна из которых была помолвлена: Хелен знала об этом из письма Франсин, а откуда та знала так много о её родственниках, Хелен даже не догадывалась. Сама девушка очень мало знала о своей родне. По неизвестной причине, братья не общались друг с другом, и о гостеприимстве речи не шло. Хелен не пыталась гадать какая обида или ссора могли послужить такой долгой размолвке и очень жалела, что это случилось, иначе бы она знала своих кузин и могла представить, какой прием её ждал. Как бы то ни было, завтра ей станет об этом известно и что бы там ни происходило, думала Хелен, лучше иметь крышу над головой, чем ничего.
Наконец, в черноте ночи путешественники увидели двухэтажный дом. Хелен вдруг поняла, насколько сильно боялась даже думать о том, что на месте не окажется обещанной гостиницы и придется всю ночь проводить в дороге. В памяти ожила недавняя беседа о хозяевах каннибалах и девичьего лица сошла улыбка.
Пока кучер и вышедшие работники гостиницы вытаскивали багаж и относили его внутрь гостиницы, попутчики Хелен вошли внутрь, а она немного задержалась на улице, рассматривая дом, в котором предстояло ночевать. На фасаде деревянного, двухэтажного здания рос плющ. Он оплетал каменный фундамент здания и переходил на окна, светившиеся янтарным теплым светом, обрамляя их как зеленая рама, вился выше, к окнам второго этажа, под самую крышу. У самой гостиницы росли кустарники черной бузины. Висячий фонарь у двери рассеивал ночную тьму, заманивая постояльцев на свой огонек, обещал теплую постель и сытный ужин, играл на листьях кустов. Оглянувшись назад, Хелен не увидела ничего, кроме темноты, а в черном небе не светили даже звезды и луна. Несколько минут она стояла, наблюдая как кучер заводит лошадей в конюшню, вход в которую располагался со двора, ему помогал какой-то юноша. Где-то на другой английской дороге тоже стоял постоялый двор и там хозяева убивали своих гостей. Были ли эти хозяева такими же? Она не узнает, если не войдет. Возможно, они уже расправились с её попутчиками… а может быть, там так же мирно, как и снаружи.