После кухни они пошли в спальню, Алексей попытался пристать к ней ещё раз, но Надя отказала. «Хватит мне сегодня!» – подумала она.
* * *
На следующий день их дети Серёга и Олежка проснулись около девяти и уже готовили завтрак. Надя приучила их к самостоятельности давно. Помнилось бабушкино: «Дитятко, что тесто: как замесил, то и выросло», вот и учила парней всему, что пригодится. Обо всем приходилось думать и всё просчитывать, по возможности потому что дома её не было частенько, да и мало ли что в жизни случится. Вот такая была её материнская любовь, и чувствовала она, что делает верно. Иногда прикрикнет, иногда промолчит, не орала, когда долго не приходили домой или являлись грязные по локоть, пацаны же.
Самой ей никогда не давали набегаться вдоволь. Отца рано не стало, «с сердцем у него что-то не так», как мать сказала, «враз умер». Был он сильным, коренастым мужчиной, не красавец, но и не урод. Мама тоже была небольшого роста, не особо видная с лица, обычная деревенская женщина, но характер у обоих был, как камень. Уж если за что брались, доводили до конца. И дети их, Надя и Егорка, младшенький, пошли в них. Вообще, мать наградила дочку крупным носом и скулами, как у монгольского воина, выступающими вперед, а заодно и твердым характером, слабиночки ей не давала, не жалела, всё больше приговаривала: «Ничё, Надька, сдюжишь!» или «Смотри, Надюха, спуску никому не давай!».
Жили они в далеком маленьком посёлке, свое хозяйство держали. Всё у них было: корова, теленок, свиньи, куры, даже кроликов разводили. Любила Надя родные места, хоть и приходилось в школу за восемь километров ходить. Но когда отца не стало, им пришлось переехать в соседнее Кошкино, снабжение там было получше, совхоз процветал, да и не находишься в школу за тридевять земель, ещё и мамке помочь надо по хозяйству. Наде тогда исполнилось двенадцать, а Егорке – восемь.
Она как-то сразу стала главной в семье, за отца. Договаривалась с мужиками, чтобы поле вспахали, прибивала гвозди, если была нужда, во дворе что-то ремонтировала, грядки вскапывала, ведра тяжелые таскала. Ничего не боялась делать: где мать подскажет, где своим умом доходила. И корову могла подоить и свиней накормить, и еду частенько готовила, а когда приходила очередь пасти скот, они с братом вдвоем уходили в поле на целый день. А там огромное стадо, коров тридцать – пятьдесят, когда сколько выпускали, бегай за ними весь день, и всех надо было привести обратно, ни одну не упустить. Ответственность большая, но Надя ничего не боялась, да и некогда думать, кто ещё, кроме неё, будет делать, мамка-то в совхозе.