Мужики поволокли тело к зарослям ракитника, который был метрах в пятидесяти от места, где они стояли. Поднеся ближе, они раскачали тело и кинули в кусты. Когда вернулись на место стрельбы, нашли Надю сидевшей на бревнышке и смотревшей в одну точку.
Она не понимала, что случилось. Точнее начинала понимать, но не верила. Димка прикрикнул на неё, она не ответила, потом он подошел, похлестал её по щекам, она пришла в себя, уставилась на него и повторяла: «Я не хотела, я не хотела, я не хотела!»
– Надя, включайся, надо разобрать это всё. – Дима говорил отрывисто и уверенно.
Егор стал раскидывать по разным сторонам бутылки, что-то кидал в реку, что-то к интернату. Она встала, подошла к реке, умылась.
– Не ходите по крови! – крикнул Дима, наклонился, взял ружье, осмотрелся. – Ну, вот и всё.
– Зябко так. – Надя съежилась.
– На мой пинжак. – Егорка снял его и протянул сестре.
* * *
– Давайте договоримся. Ну, если кто спросит, чё будем говорить? – голос Егора дрожал.
– Я подумала тут. – Надя начала говорить сухо и даже сурово. – Мы расстались после проводин, вы пошли домой, Алёша ушел с кем-то пить, я его не видела. Завтра ещё подожду, а послезавтра заявлю в милицию. Сидите и не дергайтесь! С сыном я поговорю!
Они посмотрели на неё с удивлением. Когда она успела так быстро сообразить?
– Надя, а если найдут? – не унимался брат.
– Если найдут, другой разговор.
– Но у меня семья, дети…
– Вспомнил, едрит твою мать. – Надя стала наезжать на него: – а чё приперся без Оксанки на проводины, чё девок щупал? Чё-то вчера ни про какую семью я не слыхала! Маленький он вечно! Всё Надя должна думать!
– Ну, Надь, прости, – залепетал брат.
– Но вообще Егор прав, а если что-то пойдет не так, это тоже надо продумать, – высказал свое мнение Дмитрий.
– На себя всё возьму, скажу всё как было, – ответила Надежда, не думая.
– И что вы пошли вдвоем с Лёхой и так просто стреляли на берегу?
– Ну да, скажу…
– А ружьё где взяли? – не унимался Дмитрий.
– Господи, и правда, а если. – Она задумалась.
– Надя, это надо всё просчитать.
– Не могу я думать сейчас, давайте до завтра. Мне ещё с сыном говорить!
– Надя, а если нам больше никогда не дадут поговорить? Надо сейчас. – Дима настаивал и посмотрел на неё, словно это и был последний раз.
До Нади вдруг дошел весь ужас сложившейся ситуации: она может сесть в тюрьму, будет спать в бараке, есть баланду, ходить по команде, жить среди уголовников. За что? Она же случайно! А как же дети?