– П-понял, с-стрёнка. – Брат аж стал заикаться и тут же сказал жене виновато. – И правда, Ксюш, собрала бы ребят, пусть погуляют. – Ему не терпелось услышать новости.
– Здрасте, я постираться хотела, и Алёнка куксится, спать надо укладывать, – ответила недовольно жена, собирая грязное белье.
– Так на улице и поспала бы, укладывай. А, этих-то чё не отпустить, поели небось? Давайте дуйте! – Отец обращался к сыновьям, которые играли в соседней комнате.
– Ура, можно на улицу! – наперебой закричали и запрыгали пацаны.
– Егор, я хотела, чтобы они в комнате прибрали!
– Придут, приберут, ну чё ты, Ксюш, лето же на дворе?! Надь, пойдем на кухню. – И, наклоняясь к жене, сказал: – Мы недолго, потом я помогу по дому, ага?
– Хорошо, – вздохнула жена и пошла командовать своей оравой.
Надежда присела на табурет и выложила Егору всё, что узнала от Валета.
– Надя. – Брат с каждым её словом всё больше напрягался и, выслушав, сказал: – Надо подумать, что говорить, если возьмут за жабры!
– Надо! Для начала, я позвоню, скажу, что муж пропал, а пока они ищут, пока что…
– А если тут Валет залезет? Скажет, видел, покажет, пойдут смотреть, к Димке пристанут. Не, если утаивать, то ещё хуже будет.
– Ты думаешь, надо сразу заявлять? А на кой хрен я обзванивала всех, искала его?
– Надя, ты поторопилась!
– Поторопилась? Умник нашелся!
– Ну, обожди-обожди, я ж не к тому. Это ничего, что звонила, кому какое дело, кто это вспомнит? Может, ты его вчера искала?
– Ой, Егора, чё ты говоришь. Блин, так запутанно всё. А может, пусть бы его нашли, не будем сознаваться, и всё тут? Господи, на кой хрен этот рыжий чёрт потащился на рыбалку?
– Да, не стыкуется много чего. Ты давай иди домой, а я к Димке схожу, покумекаем с ним.
– Егор, скоро все на ушах будут, давай мухой. Я лучше тебя тут подожду, мне к тебе лишний раз ходить – светиться ни к чему.
– Давай! Как некстати всё, и Ксюшка опять беременная, – запричитал он, собираясь уходить.
– О, будет, за что бороться. Иди давай быстрее, ворчит ещё!
Егор убежал, попросив жену, без особой надобности к сестре не приставать.
– Я щас приду!
* * *
Он зашел в калитку дома, где жили Прудины. Залаяла собака, на крыльцо вышел отец Димы, высокий и грузный Петр Иваныч, дядька лет пятидесяти.
– Здрасте! – чуть извиняясь, начал Егор.
– Здоровей видали! – недружелюбно ответил отец.