– Мам, не плачь, найдется папка! – успокаивал её Олежка.
– Найдется, конечно, – без энтузиазма, на автопилоте, зачем-то повторил за ним Сережка.
Он-то точно знал, что не найдется. Он тоже давил в себе слезы. Так они стояли в тишине, пока не раздался телефонный звонок. Отвечать не хотелось, так стоять бы рядом посреди комнаты и ни о чем ни думать, но телефон не унимался, и она пошла отвечать.
– Але? – выдохнув, ответила она.
– Надя, не нашелся? – Это была Люба.
– Нет.
– Как ты?
– Нормально, – тихо ответила Надя.
– Ты прими ещё валерьяночки, только не увлекайся, а хочешь, я укол приду сделаю?
– Нет, Любань, не надо, я, может, отдохну немного, полежу.
– Правильно, отдохни. Перестаешь думать, и всё встанет на свои места.
– Даже не знаю, встанет ли?
– Да что ты, найдется Лёшка, в следующее воскресенье будем день рождения справлять?
– Ой, Люба, твои бы речи Богу навстречу, – сказала она и подумала, что до воскресенья, вероятно, они его похоронят.
– Надь, ты чё молчишь?
– Да думаю, что часов в пять, наверное, буду звонить. Тянуть уже некуда, и сосед вон видел. – Она опять замолчала.
– Куда звонить? Что видел, Надь, не молчи!
– Да чё говорить, Люб, неясно ещё всё, да и не по телефону. Давай, я маленько приду в себя, заходи через часик. – Надя услышала Любино «ага» и пошла прилечь, но в спальню зайти не захотела, легла в зале, на тахте.
– Мам, телик не будет мешать?
– Не, мне ничё не будет мешать, я просто полежу.
Она закрыла глаза, и в голове стало проноситься всё, что случилось. Крик сына, кровь, Егор с Димкой, которые тащат Лёшу. Господи, это всё видел Валет?! А вдруг ещё кто? Как звонить в милицию? Вроде всё проговорили, но кто его знает? Димку посадят, это точно. А если смертную казнь дадут? Её ещё никто не отменял. Она открыла глаза. Господи, как же так, его убьют за то, что он не делал? Ещё одна смерть. Ради чего? Она присела.
– Мам, ты что?
– Да сон плохой увидела.
– Может, тебе водички?
– Да, Сереж, принеси!
Как же тяжело на душе! И где-то у сердца ноет так и тянет. Не знала она, что будет так плохо. Это только в кино люди трепятся, что, мол, убью и всё такое. Попробовали бы они это сделать? А кто меня может сейчас защитить, кто мне поверит? Да ещё с такой репутацией! Я же роковая женщина, сука, я же всё могу! А вот и не всё, как выясняется.