Паломники, целые и невредимые, дрыхли все в той же камере, откуда их Псих сегодня извлекал. Все еще навьюченный хурджинами Драк спал на конюшне как лошадь – стоя. Азраил нашелся в пыточной в плохом состоянии, подвешенный на цепях. У его ног храпел фальшивый игумен и беглый зэка Гриф, выпавшие из рук пыточные щипцы валялись поодаль.
– Сволочь какая, – без особых эмоций прокомментировал композицию Оле. – Сам пытал, даже палачу не доверил.
– Разговор, видать, был такой… – кивнул Псих. – Сугубо конфиденциальный. Но что-то я не слышу особой печали в твоем голосе. А ведь Азраил тебе по любому не чужой.
– Псих, будь добр, заткнись, и не лезь в семейные дела. Наши отношения мы с Ази обсудим между собой, когда он очнется. Без помощников.
– Кстати, а когда он очухается? – невинно спросил Псих.
– Ази? Минут через пятнадцать, думаю. Удивительно, что он вообще заснул, похоже, эта сволочь своими пытками измотала его до предела. Он и сейчас уже скорее дремлет, чем спит. Остальные вариативно, но не менее восьми часов продрыхнут. А что? Тебе с Азраилем пообщаться надо?
Псих пожал плечами.
– Да нет, вроде, у нас с ним вроде никаких недоговоренностей не осталось, все вопросы решили на берегу. До того, как все началось.
– Тогда давай я твоих паломников разбужу и валите отсюда подобру-поздорову. Без обид, но мне на нашем выяснении отношений свидетели без надобности.
– Без проблем, – кивнул Псих. – Вы сколько не общались-то, братья Смежировы?
Оле помрачнел лицом.
– Свой черный зонтик он демонстративно сломал четыреста тринадцать лет назад. Я вспылил, много что лишнего сказал… Вот с тех пор и бойкотировали друг друга.
– И слава богу, что сломал, – убежденно сказал Псих. – Если бы он еще по площадям работать мог, как ты – всем бы мало не показалось.
Толстячок с зонтиком пожал плечами.
– Это его дар, сколько бы он от него не открещивался. Мы оба закрываем людям глаза. Только я – на время, а он насовсем. Ты уйдешь или тебя в шею вытолкать?
– Лучше паломников разбуди, старый склеротик. Грифу привет и пожелания не скучать, досиживая. Будешь смеяться, но я рад, что эту хитровывернутую сволочь опять не убили.
– Я бы с превеликим удовольствием. Но надо хотя бы минимизировать убытки. Пошли уже будить твоих монахов.
– И лося.
– И лося, – покладисто согласился толстенький колдун.