Поэтому - страница 4

Шрифт
Интервал



Вадим Бакулин, поэт, член С. П. России

Александр Башкиров


«Старик молчал, и всё вокруг молчало…»

Старик молчал, и всё вокруг молчало:
И так звенела эта тишина —
Похожая на снег, что был сначала,
Укутав белым поле дотемна…
Старик молчал, и молча мёрзли птицы
Разглядывая мир из-под ветвей.
Казалось: вот обязано случиться
Хоть что-то… Серый воробей
Вдруг ухнул вниз, туда, где крошки хлеба:
Схватить, скорей, со снега подобрать, —
И сразу вверх, повыше, в темень неба
В такую притягательную гладь…
Чуть ветки шевельнулись. Снега скрипом
Ушёл старик, нарушив тишину.
Следы остались. Снова стало тихо.
Лишь воробей привычно ждал весну.

Осень

Осень в тонком пеньюаре
Крутит, кружит над мостами,
Осыпает листопадом
И метёт по мостовой…
Завораживая танцем,
Приласкает поздним солнцем,
Улыбнётся виновато
И отправится домой.
И в том доме в поздний вечер
(Фонари включив по паркам)
Наколдует себе радость
В лужах с тёмною водой.
Расплескает время на пол,
Стрелки тишиной поправит,
Рассмеётся – и проснётся
Деловитый домовой.
Осень кистью нарисует
Лик луны на небосводе,
Щедро листьями приправит
Желтизну ночных дорог.
И играючи отправит,
Несмотря на расстоянье
Сон прекрасный, сон осенний
В тёплый край, где нет тревог.
После, стоя на балконе
Улыбнётся листопаду,
Оплетёт дома и скверы
Из тумана желтизной…
И откуда-то достанет
Тёплый дождь,
Почти что летний.
Им встряхнёт,
И развернувшись
Разольёт внутри покой.

Молчание осени

Это было давно, той скамейки и тополя нет.
Старый парк загрустил и растаял в осеннем угаре.
Лишь на фото висит – пустотой и чуть-чуть в пустоте
Та обычная, вечная память.
И куда взгляд ни кинь, всё вокруг жёлто – серым прошлось —
Закрутив пустоту, раскидало её по бульварам.
И конечно же, время на это нашлось.
Время есть. Просто осень немного в ударе.
Новый день не придёт, заблудившись в осеннем лесу,
Где метёт листопад, собирая века и минуты.
Обнажая деревья, обнажая их самую суть —
Резким криком ворон, что страшны, веселы, черногруды.
И закружится всё, эта память в осенних листах
Чуть развеет туман и начнёт это действо сначала:
Это было давно, та скамейка до боли пуста,
Та, где осень цвела, виновато ждала и молчала.

Усталые боги

Уходят усталые боги
В свою золотую обитель.
Закутавшись в римские тоги,
Под солнцем, что строго в зените.
И медленными чувственным небом
Идут, без конца и без края
В пространстве, которое небыль,