– Узнаю клинок расплаты,
Полыхающий грозой,
Узнаю твой взор крылатый,
Охвативший шар земной! – запел старик тихо, но с какой-то глубокой интонацией, будто слова исходили из самой его души.
После этого он прищурился, улыбнулся краем губ и произнёс:
– Это твоя земля, сынок.
Его голос был одновременно мягким и проникновенным. Старик медленно поднялся, опираясь на палку, и неторопливо зашагал прочь, будто он уже сказал всё, что хотел.
Георгиус остался стоять, провожая его взглядом. В груди его разливалось странное чувство. Слова старика отзывались в нём тёплой, почти родной мелодией.
– Моя земля? – прошептал он, будто пробуя эти слова на вкус.
Что-то шевельнулось в его душе. Это ощущение было смутным, словно воспоминанием из детства, которое он не мог до конца осознать.
Он снова посмотрел в сторону моря, и сердце его вдруг забилось чуть быстрее. «Может, старик знает что-то обо мне?» – мелькнула мысль, но, оглянувшись, он уже не увидел его.