Подобно большинству сокурсников, я носился с квадратными глазами, не представляя, как можно одновременно впитать математические матрицы, разветвлённые электрические цепи, приложения законов термодинамики и наряду с этим теорию конституционализма Джона Локка.
Давление в учёбе было такое, что мне приходилось собирать все свои способности и дисциплину в кулак, чтобы не вылететь из универа в первом же полугодии. С таким боевым настроем к декабрю, ещё до начала сессии, я оформил бо́льшую половину зачётов и получил несколько «автоматов» – оценок, выставляемых за экзамен по успеваемости в течение курса. В итоге я обнаружил, что перестал болтаться среди отстающих в группе, а по некоторым предметам почувствовал себя даже уверенно!
В декабре, в разгар сессии, Константин, поднимаясь со мной по лестнице на очередную консультацию, шепнул:
– Что ты творишь, Лёха? Народ вылететь боится, а ты первую же сессию на отлично сдавать собрался?
– Ну, если получится, считай это и своей заслугой.
И я не шутил.
* * *
Наша семья унаследовала от бабушки однокомнатную квартирку. Туда-то я и переехал. Тихий район, центр, университет рядом. Удобно добираться на учёбу, а друзьям после учёбы – ко мне.
Скоро осознал, что же такое студенческая бедность, многократно описанная в романах. Выплачиваемая мне стипендия была чистым символом предыдущей эпохи. Тогда она, наверное, чего-то стоила, однако сейчас её не хватало даже на неделю самого скромного питания.
Сентябрь и октябрь я прожил на вынужденной мучной диете. Бабушка на старости лет накопила два мешка муки и немало сухарей, которые достались мне вместе с квартирой. Люди, прошедшие послевоенный голод, часто имели привычку делать запасы «долгоиграющих» продуктов на случай очередного поворота истории.
Родители в то время ничем поддержать меня не могли: они и сами приносили в дом минимум для базового выживания. Мне приходилось рассчитывать лишь на себя, но в перспективе это было и к лучшему.
* * *
С такой экономикой в первый студенческий год я постоянно искал подработку и перепробовал многое.
На несколько месяцев я стал репетитором по математике у весёлого рыжего парня, шестиклассника. Эту работу я нашёл древним способом: через объявление в печатной газете «Вечерний Екатеринбург».
Походы к ученику в красивое историческое здание в центре города, любезное угощение в виде чая с бутербродом от его интеллигентных родителей и небольшие, но важные дополнительные деньги дали было мне надежду на классическое студенческое существование по Достоевскому, но спустя пару месяцев эта удача оборвалась. Несколько недель мне никак не могли выплатить небольшое вознаграждение, а потом, выплатив, завершили «контракт». Был ли я недостаточно сильным преподавателем, была ли экономическая ситуация непростой и у этой семьи? Мне уже не узнать.