Эта книга о детской дружбе, о верности, о преданности, и о способности побороть своей волей имеющиеся у тебя слабости. А также о том, что в нашей жизни всякий успех – это преступление, которое приходится искупать. Есть такое устойчивое выражение – «обратная сторона медали»!
Ну что ж, давайте знакомиться с её главными героями!..
Áдам Волосков, подросток двенадцати лет, с ершистой причёской, продолговатым лицом и твёрдо очерченной линией большого рта, стоял, беспомощно прижавшись спиной к обшарпанной кирпичной стене старого трёхэтажного дома послевоенной постройки, мимо которого всегда ходил в школу и из школы, и, опустив глаза, старался хоть как-то сохранить своё человеческое достоинство под напором шестерых, обступивших его со всех сторон, старшеклассников. Не вырвешься! Налетели как блохи на шелудивого пса!
– Ну, и чё ты молчишь? – рявкнул один из них, высокий плечистый парень с густыми чёрными, походящими на конскую гриву, волосами. Из других основных его примет можно было выделить массивный, с горбинкой, нос и лёгкий кавказский акцент. Его звали Севак. Он был лидером этой компании.
Адам ощутил на себе хлёсткий размашистый подзатыльник. Его вязаная с помпончиком шапочка слетела на землю. – Ты думаешь, я упрашивать тебя буду, танцор грёбаный? По моей улице ходишь – значит плати!
– Это не твоя улица, – не поднимая глаз, глухо пробормотал Адам. Его лицо от сильного напряжения покрылось бледностью.
– Чё? – выставил свои рачьи глаза Севак.
Его приятели иронично прыснули.
– Ни фига себе, заява! Ты чё, самый борзой, что ли?
Следующий подзатыльник оказался гораздо сильнее. Адам покачнулся.
– А ну, выворачивай карманы!
Адам даже не шелохнулся.
– Да чё с ним разговаривать! Тряхнём, и всё!
Где-то сверху захлопнулась форточка. За ближним окном задёрнулись занавески. Проходивший по двору сухой сгорбленный старик отвернул голову и спешно скрылся в дальнем подъезде.
Севак отбросил руки Адама в сторону и запустил свою пятерню в карманы его куртки. В левом пусто. В правом – лишь носовой платок и частично опустошённая пачка мятных жевательных конфет.
Губы Севака презрительно искривились. В его глазах, серая радужная оболочка которых придавала им какое-то змеиное выражение, сверкнула хищная вспышка.
– Рюкзак! – приказал он.
Адам продолжал стоять, не шевелясь. Он не сопротивлялся. Сопротивляться было бессмысленно, ибо силы, ну, уж слишком были неравны: их шестеро, а он один; они были старше и сильнее его. Но и покоряться этой терроризировавшей всю их школу блатной компании он тоже не собирался. Лучше уж получить разбитый нос и синяк под глазом, чем прогибаться перед этими уродами!