надо.
– Ого, это же очень трудно, наверное? – снова я удивился силе воли Анны.
– Физически терпимо, а эмоционально… Двояко получается. С одной
стороны, так выматываешься от чужой боли за эти сутки, что хочется домой и забиться в угол. – ну наконец-то я услышал о её слабости. Аж приятно стало, что этот железный человек не такой уж железный. – А с другой, за целый день насмотришься на то, как они страдают, а у тебя нет ни знаний, ни опыта, что бы помочь им, вот силы как-то сами и появляются на конспекты и учебники. Сегодня откачивали наркомана. Падшая личность, если честно. Но человек, жалко его. За ним бабуля в реанимацию поступила. Тут уже возраст сделал своё дело, и в глазах желание покоя. Таких еще жальче. А следующим мальчик маленький, каким-то невероятным образом с балкона сорвался, родители недоглядели. Тут вообще душа разрывается. Невинное создание страдает от невнимания нас, взрослых. Вот и едешь в институт ради них всех. Ради падших, от которых отказался весь мир. Ради стариков, которые сделали всё для этого мира, и сами хотят на покой. Ради детей, которые мир-то и не видели. Но устаешь, конечно. Сегодня так вымоталась, что чуть под машину не попала. Как сомнамбула со смены вышла и на первом же переходе пошла на красный. Еле увернулась от машины…
Теперь я смотрел в окно, переваривая всё сказанное. Эту философию необычно сильного сострадания к любому, попавшему в беду. Эту готовность к самопожертвованию через постоянное истощение. Эту самоотдачу. Я всегда думал, что самые большие циники, это врачи. А тут встретив эту девушку весьма усомнился в своём прагматизме. И насколько её мировоззрение не совпадало с моим! Я ехал в этой камере с четырьмя откидными нарами разбираться исключительно со своими проблемами, а она ехала в этой келье что бы читать конспекты и учиться помогать другим. Наверняка, тоже выбирала незанятое купе, что бы её не беспокоили.
– Может чаю хотите или кофе? – спросил я, пытаясь как-то приобщиться к её мировой спасательной миссии.
– Нет, спасибо. Почитаю вот… – она пододвинула тетради.
– Тогда, пожалуй, я не буду вам мешать. – буркнул я и полез наверх.
Немного поворочавшись, я всё же уснул под равномерное раскачивание и стук колёс. Спать в поезде – это, как мне кажется, вид психотерапии. Мне жена говорила, что мурчание кота очень полезно для человека, так как частоты и вибрации, издаваемые пушистым, благотворно влияют на наш организм. Но вот вибрации поезда я считаю средством более сильным.