И охранник этот… Ну он-то с чего, этот здоровый амбал, прямо сказать, с неинтеллектуальным лицом, вдруг заговорил с ним мотивирующими фразочками? Это бар для художников и поэтов? Нет. Обычный бар, без претензий на богему. Логово эмпатов, пожирателей эмоций, ангелов сочувствия? Рома даже хихикнул от своих мыслей. Всё же, наверное, для поэтов, раз он сам вышел из него поэтически настроенный. Не зря говорят, что текила творит чудеса с сознанием. А потом вспомнил о том, на что вроде бы решился минуту назад, и снова нахмурился. Но раз решился – значит решился, нужен был повод – вот тебе повод. Да и перед барменшей будет заочно неудобно, если сдрейфит.
В конце улицы манил яркой вывеской и слепящими витринами круглосуточный магазин. Не ехать же с пустыми руками поздравлять брата, которого не видел несколько лет и даже трубку не брал, когда тот звонил. Через полчаса подарок был куплен, завернут в пакет, и Рома усаживался в такси.
Ехать было недалеко, по времени минут двадцать. И парень боялся окончательно протрезветь за это время, а то мог бы и передумать. Сдрейфить, как обычно. Это был не первый порыв со стороны Романа простить брата и хотя бы поговорить. Он даже несколько раз подолгу держал палец над кнопкой приема вызова, придумав себе установку: вот досчитаю до десяти, и если звонок не прекратиться то отвечу, честно-честно. Но телефон отключался, и Рома с облегчением и разочарованием откладывал телефон. И потом с трудом переживал это разочарование в себе, из-за того, что он такой трус. Вот Рэм смелый, хочет выяснить отношения. А Рома боится, избегает этого. Но сейчас в такси едет смелая его версия, которая переборола в себе юношеские обиды, как это делают все взрослые мужики. Текила, похоже, легла на правильную извилину. Может еще и бороду отрастить для взрослости?
Когда таксист оставил его перед подъездом хмурой девятиэтажки с редкими пятнами света, Рома снова посмотрел в небо и втянул воздух. Вечер для поступков. Он шагнул в подъезд, вспоминая номер квартиры. Но домофон оказался отключен, безжизненное табло уже успело лишиться части кнопок, а металлическая дверь болталась и противно скрипела. Ну что же, так немного проще, этаж и расположение двери Рома еще помнил.
Чем ближе он был к точке невозврата, тем больше хотелось сосчитать до десяти. Придумать что-то типа: я сейчас сосчитаю до десяти, и если Рэм сам не выйдет из квартиры мне навстречу, то значит не удалось встретиться. И снова он останется трусом, если не сделает маленький шаг в сторону брата. А если сделает, то все поймут, все, кто должен был еще раньше понять, что и Рома способен на смелые и яркие поступки, на эмоции. Вот простил брата и даже сам к нему приехал. С подарком.