Я мягко ступал, озираясь, в дальнюю сторону двора, где находился деревянный кабинет для раздумий о смысле жизни, то бишь туалет. Газовый баллончик держал наготове в одной руке, зажигалку до боли сжимал в ладони другой.
Повторю, я на сто процентов, шестым чувством, был уверен, что нежданный гость непременно пожалует. Он или оно не будет долго ждать удобного случая, а пожелает как можно скорее наказать меня. Почему? Да потому что я сам пошел осознанно на конфликт с нечистью, пытаясь высмеять и доказать, что ничего подобного в мире не бывает, а так – смех один и сказки. Такой сумбурный комок мыслей засел в моей голове.
Ну и следует признаться, что мне, конечно, было страшно. Только я из той породы людей, у которой страх прослыть трусом и глупцом выше любой другой тревоги. Вот почему я неспешно топал по ночному двору, вооруженный не пойми чем против смертельно опасного сеновика из старых легенд. Надеюсь, мой дед не ошибся в описании способа воздействия на данную нечисть, а не то… Мысли о том, что будет в случае «а не то» я гнал от себя к чертовой матери. Возможно, той самой матери всего потустороннего. Интересно она у них одна, мать-то? И вообще, бывают детёныши нечисти?
Пока размышлял о родственных связях в мире сверхъестественных вещей, я миновал половину пути от крыльца до туалета. Собирался дойти туда и вернуться обратно. Если ничего не произойдет, то повторить забег.
Но не пришлось. Лопнула с хрустом накалённая лампочка дворового фонаря, тут же лунный свет стал более тусклым и серым, а лёгкий ветерок усилился до приличного сквозняка, буквально забравшегося мне под одежду и мгновенно выхолодившего всю мою решимость. Я попятился назад к крыльцу и заметил, что под ногами стало совсем черным-черно. То есть до колен я вижу собственные ноги, а ниже – как будто провалился в текстуры. Только физически ощущаю, что ноги у меня есть и я могу передвигаться. Правда, начинаю уставать, ноги мгновенно наливаются свинцовой тяжестью и каждый шаг даётся мне всё труднее.
Когда чернота заклубилась мерцая знакомыми искорками и дошла мне до пояса, а до спасительного крыльца оставалось метров десять, я сообразил, что мне туда ни за что не дойти, потому что ноги меня совсем перестали слушаться. Ну всё, сейчас эта пакость, избрав такой нечестный способ борьбы, поглотит меня полностью, а наутро мои бедные родственники обнаружат мой раздувшийся от набитой изнутри травы труп. Я завопил, призывая на помощь.