Стоило нам приехать к участку, как я вылетел из автобуса, а вместе со мной и эти семь предвестников апокалипсиса с енотам в руках.
Пока я прикладывал свой пропуск к автоматическим дверям, они проходили насквозь.
Я пулей рванул к своему кабинету, желая поскорее остаться один. Хотя с учетом возникших обстоятельств я уже и не понимал, возможно ли это.
– Оскар, привет! – радостно поздоровалась со мной Таша и пошла в мою сторону.
– Привет, – буркнул я и вошел к себе в кабинет, заперев за собой дверь.
– Как невежливо с дамой, – упрекнул меня Курд, войдя сквозь дверь.
– Вы что, настоящие? – спросил я у них.
– Ну да, мы же тебе говорили, – ответил Буч.
– Я думал, я вас придумал, – ужаснулся я.
– Как и то, что ты можешь понравиться этой красотке? – спросил Курд, откровенно разглядывая Ташу через маленькое окошко в двери.
– Я бы оскорбился, будь у меня на это силы и время, – парировал я.
– Да брось, – отмахнулся он. – Хочешь, я дам тебе пару уроков, и она твоя.
– Только этого мне не хватало, – закатил я глаза.
– Он безнадежен, – безэмоционально заявил Фабиан.
– Ведь он – это я. А значит, он может то же самое, что и мы все с вами. Надо лишь дать ему толчок, – настаивал Курд.
– Можем начать с пинка под зад, – предложил Харви.
– Как радушно, – натянуто улыбнулся я. – Но я на вас вовсе не похож. Взгляните на себя. Вы друг на друга-то не похожи. – Я обвел указательным пальцем пространство между ними.
– Уверен? – спросил Такелот в своей спокойной манере. – Господа, попрошу вас всех встать в одну линию.
Мужчины заохали и позакатывали глаза, но подчинились фараону, встав по порядку.
– Что ты видишь? – спросил меня Такелот.
– Семь мужчин и енота, – констатировал я сухо факт.
– А так? – спросил он и прижал к своей голове вплотную голову Эндрю.
– Что Эндрю некомфортно, – покосился я на них.
– Какой идиот… – выдохнул Фабиан.
– Глаза, Оскар, – воскликнул Такелот так громко, что я дернулся от неожиданности. – Взгляни на глаза.
Я посмотрел на лица мужчин и вгляделся в их глаза. Взгляд у всех был разный: печальный, уставший, горящий… Но вот глаза – они были одинаковыми. Я подошел чуть ближе, по моим рукам и ногам пошли мурашки от осознания, что у них даже крапинки в глазах были на одном и том же месте. Я подбежал к своему столу, выдвинул верхний ящик и достал оттуда свое запасное смотровое зеркало. Посмотревшись в него, я осознал, что у нас одни и те же глаза: темно-карие, в которых практически не было видно узоров, но прямо вверху радужки была, скажем так, внушительная «вмятина», которую можно было разглядеть, если наклонить голову чуть вбок.