Сейчас уже не установить, кто первый распустил слух по деревне, что Агний – колдун. Однако же, кто-то был этим первым человеком, кто такую мысль высказал, и привел в её обоснование какие-то там аргументы. Но только мысль эта жителям понравилась, и они стали пристально наблюдать за своим соседом и, как и бывает в таких случаях, стали находить все новые доказательства своим догадкам. Видели Агния ночью? Конечно – это он либо ночами чародейские ритуалы творит, либо траву какую-нибудь для магии надо при луне собирать. А правда ли это было ночью, и если правда, то что сам видевший Агния человек делал вне деревни – этого уж никто не выяснял. Шел он мимо кладбища? Ясно – он некромант, и с умертвиями общается. Или, например, сдохло у бабки сколько-то кур. Так она неминуемо вспомнит, что за декаду до этого сей Агний как-то недобро на нее глазами зыркал.
Попутно выяснилось – на этот раз достоверно – что и в лечении людей нелюдимый поселянин тоже кое-что смыслит. Жителям бы радоваться этому да пользоваться, но – нет. С каждым днем все больше подозревали они Агния в зломыслии. И вот в один день народ сговорился и решил, что колдуну, да еще и некроманту, рядом с ними не место. Что и было Агнию высказано в ближайший его визит в деревню. В народной памяти сохранились ответные слова колдуна: «Если я и ведаю что-то, другим неподвластное, то никому от этого вреда нет и не будет! Для чего мне уходить? А если видеть меня не желаете – так к вам ходить не стану – и вы ко мне тоже!»
Население Журы такой ответ не устроил. Колдуна в лавку не пустили, прогнали, стали шушукаться по дворам. А вечером случилось несчастье. Сейчас уже подробности его забылись, но суть такая: то ли какие-то мужики выпивали, то ли какая-то оплошность приключилась, но от незакрытой печной заслонки – а иные говорят, что от разбитой в сарае масляной лампы – загорелся некий дом. Загорелся – и сгорел. Совсем. Вместе с соседним домом и сараем на участке третьего хозяина. И погибло при этом три человека. Тогда наутро собрали народное вече. Так помпезно назвали сход всех сорока семей, что населяли тогда Журу. Постановили: идти сейчас же к колдуну и отомстить ему. Вот и собралась толпа народу, и пошла. Рассказчик отметил особо, что не все мужчины Журы пошли воевать колдуна: факуд не пошел потому, что ему не пристало участвовать в самосуде, однако, начинание он на словах целиком поддерживал. И было еще несколько семей, главы которых более терпимо относились к чужаку и сомневались в его вине в произошедшем пожаре. Тут торговец гордо и значительно разъяснил: