– Говорите, – сухо бросаю и убираю руки в карманы брюк.
– У девушки, судя по всему, нет ни родных, ни близких. Кому сообщить?
– Никому.
Точнее, мне все равно. Жалости нет. Ничего не осталось. Я ничего не чувствую. Все внутри выжгло кислотой боли и отчаяния. Лишь сжимаю кулаки в бессильной злобе и едва сдерживаюсь, чтобы не разнести здесь все к чертям собачьим.
– Если все оставить как есть, она вряд ли протянет и пару часов. Нужно срочно брать на операцию.
Кривая усмешка искажает губы. Мне плевать на нее. Причина, по которой я до сих пор здесь, другая.
– С ребенком все хорошо? – наконец нахожу в себе силы посмотреть на врача.
– Да, он в полном порядке, – торопливо кивает он. – Но живет за счет матери.
– Достаньте его…
Вспоминаю наш последний разговор с братом. Мне почти удалось его вытащить. Почти… это так много и мало одновременно. Я сделал все, что смог, но не успел. Точнее, опоздал на каких-то несколько дней. Боль от потери единственного родного человека еще слишком сильна и перебивает все другие эмоции. Хочется выть от беспомощности и биться головой об стену. Но ничего не изменить и не переиграть. Точка уже поставлена.
– Понимаете, в таких случаях первым делом спасают мать, а дальше как повезет.
Голос главврача проходит по телу электрическим разрядом, возвращая в реальность. Тяжелый выбор. Мучительный и невозможный. Но я обязан его сделать. Прямо сейчас.
– Мне нужен только ребенок, – хриплю, глядя на тонкие пальцы девушки. Кольца нет. А могло быть, если бы она вышла за брата. Я не убийца, но не могу поступить по-другому.
– Уверены?
Прикрываю глаза и тяжело дышу. Этот ребенок – единственный наследник всего. Брата больше нет. Я бесплоден. Другого шанса не будет…
– Уверен. Наследник главнее всего.
– А девушка? – Главврач качает головой, сомневаясь в моем решении.
– Мне все равно, что с ней будет, – холодно и безэмоционально отвечаю, разворачиваюсь и иду к выходу. Нет, я не чудовище, но и не святой. Она виновата в смерти брата. Она погубила его. Пощады от меня не будет.
– Но так нельзя… Назар, – окликает меня Быстрицкий.
Невольно замираю, но не могу найти в себе силы обернуться. Лишь шумно втягиваю воздух и выдыхаю. Да блядь! Что-то внутри не позволяет губить чужую жизнь. Я чудовище и безжалостный тиран, но не убийца!
– Ладно, – сжимаю кулаки до хруста в пальцах и оборачиваюсь. – Делай, что сможешь. Вытащишь – пусть живет.