– Как же так, сестрица, у тебя вышло, что оказалась без дома, хозяйства и мужа?
Что могла ответить Мариам, не рассказывать же всю свою жизнь… Но однажды не сдержалась. Слушая высоко парящие разговоры мужчин, спросила их:
– Я знала семью, где произошло следующее. Из-за неурожайного года случился голод, каких давно не было. Все ослабели до последней степени, а некоторые готовились умереть. А в это время невдалеке остановился на постой отряд солдат. И кто-то сказал: можно отдать дочь туда, а взамен получить еду на всех и на всю зиму. Отец и мать стали думать, как поступить, и не знали, что делать… А как поступили бы вы?
– А что тут думать? Нельзя идти на такой грех, – тут же ответил Иаков.
– Значит, умерла бы вся семья.
– Отдать дочь на поруганье больший грех, – подтвердил кто-то, а потом в задумчивости добавил. – Хотя… уморить голодом детей своих тоже не выход.
– Получается, надо жертвовать малым ради большого? – предположил Иуда.
– Упаси меня Бог от такого выбора! – откликнулся Шимон.
– А какой веры были воины? – спросил Иоанн.
– То были новобранцы из Сирии.
– Я бы не отдал… Лучше смерть.
Больше никто не стал высказываться. Все молчали, и ждали…
– Для того мы и вышли в путь, чтобы люди, независимо от веры и места рождения, помогали друг другу, – сказал Учитель.
А позже спросил Мариам: так как же поступили в том семействе?
– Все мои братья и сестры выжили, и я, как видите, равви, тоже… Только им пришлось отказаться от меня.
Учитель постоял и пошел прочь.
И еще запомнилось Мариам. Встретились им слуги, ушедшие от жестокого хозяина. Учитель обратился к ним со словом успокоения.
– Оставь нас со своими проповедями, – вдруг закричал один из них, мужчина с давно не стриженной и нечесанной бородой. – Надоело! Что вам до нас? Да и до вас нам нет дела! Пропустите!
Остальные – три женщины, двое молодых мужчин и подросток – хоть и молчали, но глядели недобро.
– Что ты на нас набросился? – вскипел немедля Шимон. – Тебе доброе слово сказали, а ты бросаешься как сторожевая собака!
Начавшуюся перебранку прервал Иуда.
– Устремление духа – это хорошо, – молвил он. – но они голодные. Лучше бы их накормить.
Учитель помолчал, потом протянул к Иуде руку и сказал требовательно:
– Дай хлеб наш.
Иуда неохотно вынул краюху хлеба из своей сумы и протянул равви. Учитель взял хлеб, шагнул к людям на дороге и, ломая его, раздал. Семь человек поклонились ему, тут же съели хлеб и пошли дальше. А ученики вслед за Учителем своим путем. Каравай был большим, увесистым и хорошо пропеченным. Мариам видела, как огорченно вздыхал Иуда, шагая сзади. Наверное, думал: «И сподобила же меня нечистая сила высказаться!»