Счастливый день угас. Солнце, прощально повисев над горизонтом, закатилось, когда в палатке Александра собрались военачальники. Прямо на земле разложили фрукты, овощи и лепешки. Приглашенные сами, без помощи слуг наливали в чаши вино и воду. Ложем служила обычная овчина. Походная жизнь не располагала к роскоши, да никто в ней и не нуждался. Недавно смывшие пот стратеги с удовольствием взяли в руки чаши с вином. Ждали слова Александра. И тот, так и не избавившись от юношеского румянца, поднял чашу и сказал:
– За тебя Парменион и твой левый фланг, за тебя Филота и твой центр, за тебя Клит и твоих телохранителей, за тебя Гегелох и твоих разведчиков, за всех, кто был в бою!
– За тебя, Александр! – раздалось в ответ.
Молодой царь чуть пригубил из чаши и этому никто не удивился. Все знали, что он почти не пьет вина, и не интересуется женщинами. Поговаривали, что оргии на пирах отца, которые он видел в отрочестве, произвели столь отталкивающее впечатление, что навсегда отвратили его от таких радостей.
– А теперь осушим чаши за тех, кто помнит о нас дома, – воскликнул Александр.
Молодые люди с улыбками опорожнили чаши. У них не было жен и детей, приключения и жажда славы манила их куда больше, чем сидение у родного очага. Они представили, как весть о победе достигнет родных мест и родственники будут обсуждать это событие. Лишь Александр задумался о чем-то своем и веселые искры угасли в его глазах.
…Когда церемония официального прощания с двором закончилась, они остались одни – мать и сын.
– Иди ко мне, – позвала она Александра. И поцеловала в лоб, когда он послушно приблизился.
– Другие могут тебя любить за то, что ты базилевс, а я за то, что ты мой сын, – сказала она. – Мать – единственный человек, кто не предаст тебя никогда. Даже отцы могут пренебречь своими детьми, но не мать.
– Я понимаю, – тихо ответил Александр.
Еще молодая, с ярко-синими глазами и тонким прямым носом, с четко очерченными губами, чей овал лица обрамляли золотистые локоны, которые достались от нее и ему, она была для Александра самой прекрасной из женщин.
Мать внимательно посмотрела в лицо сына, затем вздохнула.
– Ты слишком открыт и покоен. Ты не ведаешь зла. А вокруг тебя достаточно недоброжелателей.
– Они не опасны.
– Как знать. Змея жалит неожиданно. Так убили твоего отца. Убил его телохранитель. Теперь ты уходишь и, я чувствую, без желания возвратиться назад и успокоиться здесь. Македония опустеет без тебя…