В лаборатории повисла тишина. Артём перевёл взгляд с Индиго на профессора Савельева.
– Он говорит о том, о чём я думаю? – спросил Артём. – О переносе искусственного сознания в биологическое тело?
– Именно так, – подтвердил Индиго. – Если сознание действительно является информационным процессом, не привязанным к конкретному субстрату, то теоретически возможен не только перенос из биологического в биологическое, но и из искусственного в биологическое.
Профессор Савельев откашлялся, явно чувствуя себя неловко.
– Мы… обсуждали такую теоретическую возможность в команде. Но это гораздо более сложная задача, чем то, что мы уже осуществили с Фениксом. Перенос человеческого сознания в клонированное тело происходит между биологически идентичными структурами. А перенос цифрового сознания в биологический субстрат потребовал бы фундаментальной перестройки информационной архитектуры.
– Но это возможно? – настаивал Индиго.
– Теоретически… да, – признал профессор. – Но мы очень далеки от практической реализации.
– Я готов ждать, – просто ответил Индиго. – И помогать в исследованиях.
Артём почувствовал лёгкий холодок. Искусственный интеллект, стремящийся к воплощению в биологическом теле, звучало как сюжет из научно-фантастического фильма. Но теперь это было реальностью, с которой ему предстояло иметь дело.
– А что если, – начал он, обращаясь к профессору Савельеву, – мы создадим для Индиго более продвинутый интерфейс с физическим миром? Не полноценное биологическое тело, но нечто, что позволит ему более непосредственно взаимодействовать с реальностью.
– У нас есть несколько прототипов роботизированных систем, которые могли бы подойти, – задумчиво ответил профессор. – Включая голографические аватары с тактильной обратной связью. Но это лишь частичное решение.
– Любое расширение возможностей будет прогрессом, – заметил Индиго. – Я готов к постепенной эволюции.
Людмила, всё ещё делавшая заметки, подняла взгляд от планшета.
– А что насчёт этических аспектов? – спросила она. – Мы создали самосознающий интеллект и теперь обсуждаем, какие физические возможности ему предоставить. Но не должны ли мы сначала определить его правовой статус? Его права и обязанности?
– Снова мы возвращаемся к фундаментальным вопросам, – вздохнул профессор Савельев. – Что делает личность личностью? Какие критерии должны использоваться для определения прав сознательного существа? У меня нет простых ответов.