На то, чтобы разместить женщину на заднем сидении, ушло несколько минут. Следом он кивнул девочке на свой автомобиль, но она упрямо замотала головой.
– Мама говорит, нельзя к чужим дядям садится в машину.
– Это мама правильно говорит, но сейчас ситуация другая. Твоей маме нужно в больницу. Я могу вызвать скорую, но ждать ее придется еще очень долго. Так что твою маму в больницу отвезу я. А поскольку оставить тебя посреди заснеженной трассы в одиночестве я не могу, то тебе придется забраться к маме и поверить мне, что я хороший.
– Вы плохой, – серьезно заявила девчушка со смешными завитушками волос, торчащими из-под шапки. – Вы сбили мою маму.
– Ты ведь хочешь, чтобы с твоей мамой все было хорошо?
Герман знал, что он идет ва-банк, но время поджимало. Неизвестно ведь, насколько сильными оказались повреждения у незнакомки.
Девчонка кивнула и, наконец, забралась в его машину. Аккурат на заднее сидение к маме. Прижалась к ней плотно-плотно и зажмурила глаза, видимо, боясь неизведанного.
Долго думать у Святова не было времени, так что уже через минуту они мчались по заснеженной трассе в его больницу. Туда, где врачи еще не успели достаточно принять на грудь, чтобы не провести осмотр пациента.
В его отделении вообще по праздникам не пили. Ждали, зная, что будет наплыв. И он неминуемо был. Всегда. Герман на смене в Новогоднюю ночь не был давно, но знал из рассказов других, что дела здесь обстояли точно так же, как и тогда, когда он не упускал ни одну минуту, посвящая все свое рабочее время спасению жизни пациентов.
Пока гнал по трассе, периодически смотрел в зеркало заднего вида. На девчушку со светлыми кучеряшками и на женщину. Слишком какую-то бледную, худенькую. Эта бледность бросалась в глаза и ржавым гвоздем торчала из мыслей. Будучи хирургом, Святов не мог не знать, при каких обстоятельствах пациенты бывают такими бледными, но на первый взгляд кровотечения у женщины не было, разве что… разве что только внутренне. Но эти мысли Святов погнал от себя еще быстрее.
Если она умрет…
Он не представлял, как будет жить с чувством вины. Не знал, как жил тот, кто сбил его семью и никогда не хотел знать. Никаких “войти в положение” в отношении этой мрази он испытывать не хотел. И уж тем более не думал, что может оказаться на его месте хоть когда-нибудь. Сглотнув, Святов вдавил педаль газа в пол сильнее.