Услышанное из уст сына заметно омрачило старика Евриклида.
«Вот уж не думал, сын мой, что ты опозоришь мои седины! – проворчал старейшина, завесив низкими бровями свои бледно-голубые глаза. – Тебе доверено начальство над общегреческим флотом, а это обязывает тебя быть храбрейшим среди всех эллинских навархов. Не умеешь достойно командовать, значит, сумей умереть достойно!»
Сновидение было столь ярким и осязаемым, что Еврибиад, пробудившись рано утром, первым делом спросил у подошедшего к нему лекаря, здесь ли ещё его отец.
– Какой отец? – растерянно пробормотал лекарь, замерев с лекарственным снадобьем в руках возле ложа Еврибиада.
– Мой отец, старейшина Евриклид, – пояснил Еврибиад, приподнявшись на локте и озирая внутреннее пространство палатки, озарённое светом масляного светильника. – Я же ночью разговаривал с ним.
– Это было во сне, наварх, – участливо произнёс лекарь, протянув Еврибиаду круглую глиняную чашу без ножки. – Во сне ты разговаривал не только с отцом, но и со своей женой. Я был рядом, поэтому всё слышал. Выпей лекарство, наварх. Это избавит тебя от головных болей и придаст тебе сил.
Еврибиад, как ребёнок, с готовностью принял целебный напиток из рук лекаря и беспрекословно выпил его. Ему очень хотелось поскорее встать на ноги, чтобы в новом сражении с варварами в полной мере проявить свою доблесть и привести эллинский флот к победе.
Еврибиад совсем не чувствовал голода, и всё же лекарь принудил его отведать овсяной каши с жареным мясом. Этот завтрак приготовили на костре слуги Еврибиада.
Ливень прекратился около полуночи, но шторм на море продолжал бушевать, яростно обрушивая высокие мутные валы на береговые отмели и скалы.
Адимант, пришедший навестить Еврибиада, поведал ему о тех опасностях, через какие довелось пройти его кораблю во вчерашней битве. Триера «Кохлион», на которой Адимант держал свой командирский штандарт, была самой быстроходной среди коринфских триер. По этой причине, а также благодаря отличной морской выучке команды корабль Адиманта побывал в самом пекле сражения, не получив ни одного серьёзного повреждения. Адиманту удалось потопить одно вражеское судно и повредить ещё пять кораблей Ксеркса.
«Кохлион» означает по-гречески «Спиральная раковина».
Еврибиад слабым голосом поблагодарил Адиманта за то, что его корабль вовремя подоспел на выручку «Сатейре». Еврибиад беседовал с Адимантом, лёжа в постели. На этом настоял его лекарь.