– Стало быть, друзей среди учёных и преподавателей у Себрякова не было?
Варакин, задумавшись, отбросил с высокого лба строптивую прядь.
– В общем-то, не было, – сказал наконец. – Какие там друзья! В глаза улыбались, за спиной шипели. Яду в стакан с чаем не сыпали, и на том спасибо. Исключение разве что Зароков…
– Это кто? – тут же спросил Ульянов.
Выяснилось, что Евгений Ильич Зароков, как и покойный Себряков, трудится в чине университетского профессора истории. Вот у него причин для вражды с Себряковым не было. Во-первых, научные интересы никак не пересекались. Если Себряков специализировался на русской истории применительно к династии Романовых, то Зароков занимался исключительно новой и новейшей историей Франции. Во-вторых, оба профессора приятельствовали ещё со студенческой скамьи. Зароков даже был шафером на второй свадьбе у Себрякова. В общем, ладили и общались. Поэтому одно из немногих прощальных слов на похоронах, произнесённых искренне, было сказано именно Зароковым…
– С этим ясно, – подытожил Ульянов. – А скажите, Виктор Маркович, в чём заключались ваши обязанности как помощника профессора?
Вытянув длинные ноги (я мимолётно отметил, что ботинки стоптанные, да и костюм знавал лучшие времена), Варакин полез в карман за папиросами.
– Так, знаете ли, в двух словах не скажешь…
– Скажите в трёх, – хмыкнул я.
– Были обязанности рутинные. Например, я вёл переписку с издательствами, следил за своевременной выплатой гонораров. На это у меня была доверенность. Подбирал материалы для работ, когда Викентий Павлович сам не успевал, – человек он был занятый. Случалось, решал какие-то бытовые, хозяйственные вопросы… Но это не главное.
– А что же главное?
Варакин помедлил.
– Понимаете, я был для профессора собеседником, оппонентом и рецензентом. Един в трёх лицах.
– Поясните.
– Масштабы у нас, конечно, были несопоставимые. Знаменитый учёный – с одной стороны. Молодой историк – с другой. Но Себряков мою голову… ценил, что ли. – Варакин слегка улыбнулся. – Давал мне читать рукописи, внимательно слушал замечания. Опробовал на мне различные идеи. Иной раз мы с ним спорили до хрипоты.
– Даже так? Покойный был демократом?
– В части науки – да. Здесь он чинов не признавал. И случалось, что с моими замечаниями соглашался, а потом учитывал в работе.