Но на столе галицком сидел его враг. Враг, который мог догадаться о его игре. И покуда этот враг был жив, не было ни власти у Коснятина, ни покоя на душе. И он понимал, сколько много ещё разных событий должно произойти, прежде чем наконец столкнутся они, схлестнутся в яростной схватке. И каждый будет отстаивать свою правду, своё право, свой порядок жизни. От исхода той грядущей схватки зависела будущая судьба Червонной Руси.
Над линией могучих Траяновых валов, что тянулись цепью вдоль Днестра и убегали далее на полдень, ярко голубело чисто вымытое небо. Под лёгкими струями ветра шевелились стебельки зелёной травы. Всё это Ярослав видел ясно, чётко, словно наяву, а не во сне. Вот солнце, обогнув вершину вала, расплескивая золото, медленно покатилось вниз, туда, где за крутой насыпью журчит стремительный Днестр. Как-то любознательный князь спросил у одного местного старейшины, почему названы эти старинные земляные укрепления Траяновыми, и узнал, что насыпали валы воины Древнего Рима в те времена, когда великий разумом и силой император Траян покорил Дакию и продвинул до днестровских берегов границу своей державы.
Получалось, валам было больше тысячи лет. Даже не верилось, что они рукотворны, что человек, маленький такой в сравнении с могучими горами, с исполинскими дубами и стремительными полноводными реками, смог создать этакую громаду. И ведь на сотни вёрст простирались насыпи, грозные памятники древних противостояний.
Старейшина рассказал, что после Траяна, лет через двести, уже далёкие предки славян стали использовать валы себе на пользу. Для этого они засыпали ров со своей, полночной, стороны и выкопали его с другой, полуденной, тем самым закрывая путь преемникам Рима – ромеям и иным ворогам.
События во сне проносятся быстро, порой неожиданно сменяя одно другое, а проснёшься – и помнишь лишь обрывки, отдельные яркие части только что виденного.
Так и Ярослав – в дикой круговерти замелькали перед ним в хаосе какие-то лица, то ли знакомые, то ли нет, потом он снова, как наяву, оказался возле Траянова вала. Было время заката, багряная заря разливалась по небу, и, причудливо озарённые ею, бежали по склону встречь ему три девушки. Все три – красивые, такие, что дух захватывает. Они всё ближе, ближе к Ярославу. Вдруг замечает он, что все три имеют одно и то же лицо. То была Анастасия, дочь Чагра. Оторопело застыл Ярослав, развёл в беспомощности руками, наконец позвал, окликнул давешнюю знакомицу: