Но вырастить и привести к власти марионетку в такой сложной и нестабильной стране, как Веймарская Германия, было делом небыстрым. На это понадобилось целых одиннадцать лет. Одиннадцать лет закулисных интриг, финансовой подпитки, пропагандистской поддержки, политических маневров, использования экономических кризисов (Великая Депрессия 1929 года стала настоящим подарком для нацистов, резко увеличив их популярность на фоне массовой нищеты и отчаяния). И вот, 30 января 1933 года, инвестиции наконец окупились. Престарелый президент Веймарской республики Пауль фон Гинденбург, под давлением консервативных элит и промышленников, опасавшихся усиления коммунистов не меньше, чем нацистов, назначает Адольфа Гитлера рейхсканцлером. Человек, которого еще десять лет назад считали маргинальным мюнхенским крикуном, стал главой правительства Германии. План начал воплощаться в жизнь. Марионетка заняла свое место.
И вот, марионетка заняла свое место на сцене, задернулся бархатный занавес, и начался следующий акт этой дьявольской пьесы. Вы спросите: «А где же неопровержимые доказательства того, что за возвышением этого чудовища стоял холодный расчет западных кукловодов, их деньги, их циничное попустительство?» О, поверьте, порой самые убедительные доказательства лежат не в секретных архивах, а в оглушительном молчании и необъяснимых, на первый взгляд, действиях сильных мира сего. Иногда то, о чем не говорят, кричит громче любых признаний.
Судите сами. Едва успев согреть кресло рейхсканцлера, Гитлер сделал шаг, который должен был вызвать бурю негодования, дипломатический шторм, если не нечто большее. Он дерзко, в одностороннем порядке, объявил о прекращении выплаты унизительных репараций, навязанных Версальским договором, и всех сопряженных с ними долгов – той самой удавки, что душила Германию более десяти лет и порождала в народе чувство глубочайшей несправедливости, ставшее питательной средой для нацизма. И что же? Какова была реакция вчерашних суровых победителей, тех самых держав, что так рьяно терзали побежденную Германию, требуя до последнего пфеннига? Оглушительное, необъяснимое молчание. Тишина.
Представьте себе на мгновение, чисто гипотетически: если бы Советская Россия, этот вечный жупел для Запада, посмела бы объявить дефолт по своим (пусть и царским) долгам? О, мы можем лишь догадываться, какой вой поднялся бы в мировых столицах, какие санкции, какая блокада, какой международный остракизм обрушился бы на нее! Ее бы, без преувеличения, попытались стереть с экономической карты мира, заклеймить как ненадежного партнера, как угрозу мировой финансовой стабильности. Психология толпы, подогреваемая прессой, легко бы настроилась против «вероломных русских».