– Не смей говорить со мной в таком тоне! Собирайся. Мы через час улетаем. – Она повторила мой жест, сложив руки на груди.
– На том частном самолёте, покупка которого довела Гомельского до нервного срыва? – уточнил я. – Или ты успела ещё что-то прикупить за те две недели от последней покупки яхты и двух квартир на побережье? И ты меня после этого попрекаешь в тратах?
– Я даже представить не могла, что вырастила такого мелочного сына, – в сердцах бросила мне мать.
– Что? – я чуть не поперхнулся. – Мелочного? Тебе напомнить, сколько денег ты вывела за последний год со счетов и чего мне стоило успокоить моего поверенного? Гомельский как белка в колесе крутится, стараясь, чтобы мы не ушли в минус, не говоря уже о какой-то прибыли. И мне теперь интересно, ты была знакома со своим новым мужем, когда ещё с Сашей жила? Или это любовь с первого взгляда? В твоём возрасте после двух законных браков?
– Тебя это не касается, – прошипела она, и сейчас мне всё стало предельно ясно.
– Надеюсь, твой муж обеспеченный человек, – процедил я, хватая телефон. – И, я очень надеюсь, что ты всё же не изменяла Саше.
– Дмитрий Александрович, что-то случилось? – в трубке раздался спокойный голос Гомельского.
– Да, Артур Гаврилович, можете открыть бутылку самого дорого шампанского и отпраздновать то, о чём мечтали весь последний год. Заблокируйте все счета моей матери.
– Все? – недоверчиво уточнил он. – Вы имеете в виду, чтобы я установил лимит…
– Нет. Я хочу, чтобы со счетов семьи больше не ушёл ни один медный рубль на оплаты счетов моей матери. Тем более что Анна Александровна уже давно не Наумова, – я не смотрел на мать, прекрасно чувствуя напряжение, которое сейчас царило в гостиной.
– Я всё сделаю. Хочу напомнить, что покупки, сделанные в течение последнего месяца, по законам Фландрии можно аннулировать. – Гомельский даже для приличия не скрывал своей радости.
– Делайте всё, что считаете нужным, – сказал я и отключился.
– Ты не посмеешь, – проговорила мать, сжав кулаки.
– Я уже это сделал. Хочешь жить как раньше? Возвращайся сюда и живи со мной, если, конечно, всё ещё считаешь себя моей семьёй. Кормить и купать в роскоши незнакомого мне мужика я больше не собираюсь. Тем более что купленного тобой хватит на всю оставшуюся жизнь, – отрезал я. Перегнул ли я палку? Нет. Это нужно было сделать уже давно.