В том мире, который существовал до Конца Света, доминус был обязан обеспечивать своих рабов как минимум одеждой, кровом и пищей. А работу свободных людей следовало оплачивать. Однако в некоторых районах, например на окраине бедной и угнетенной провинции Проконсульская Африка, плата за труд была такой низкой, что оказывалось выгоднее нанимать свободных работников, чем содержать собственных рабов. На самом деле только природный консерватизм не позволял Эргастеру иметь больше работников и меньше рабов. Его вилла давала бы гораздо больше дохода, если бы он нанимал больше таких временных работников, как Куал. Но в его владениях жила целая сотня рабов, обслуживавших дом и выполнявших сельскохозяйственные работы. Их было много, слишком много, по крайней мере с точки зрения чисто экономической выгоды. Но Эргастера это устраивало, потому что так повелось издавна и потому что рабы были верны хозяину и слушались его беспрекословно, а это нравилось бывшему военному, привыкшему к дисциплине.
Рассмотрим теперь этот вопрос с точки зрения юноши. Он был наемным работником, и ему не грозили ни телесные наказания, которым подвергались рабы, ни полное уничтожение его личности. Все так, но за работу он получал сущие гроши, ничтожную сумму, из которой еще приходилось вычитать расходы на одежду и еду. По сути дела, работа пастуха и заботы о сыроварне занимали у него практически весь день – даже рабы могли отдыхать больше, – поэтому меня вовсе не удивило, что очень скоро Куалу все это надоело и такая жизнь показалась ему невыносимой.
Пока Эргастер лупил стоявшего на коленях юношу палкой по ребрам, тот умолял о пощаде. Сервус подошел ко мне:
– Ну вот, всему нашлось объяснение. Этот мошенник смылся в Утику, чтобы прокутить там полученные деньги, бросил коз и даже не попрощался с хозяином. А история с мантикорой – не более чем небылица, которую он выдумал, чтобы оправдать свой побег и завоевать внимание посетителей таверн. – Он разочарованно вздохнул. – Все сходится: ты можешь с честью вернуться домой, хозяин.
Я посмотрел на Сервуса. Когда он говорил, в его тоне было что-то, ускользавшее от моего понимания.
– Ты говоришь так, словно жалеешь, что нам теперь не нужно двигаться вглубь этих чуждых цивилизации земель, населенных преступниками, – укорил его я. – Почему тебе хочется туда отправиться? Что ты, боги всемогущие, потерял там, к югу от этой виллы, где на выжженных солнцем горах живут одни ящерицы?