– Нет, Павел Анатольевич!
– Тогда будем прощаться. Я уверен в твоем успехе, Настя. До свидания!
* * *
Японская разведка вышла на Черных спустя полгода после поездки в Харбин, в августе сорокового года. Все годы войны Судоплатов снабжал ее дезинформацией, которую она передавала японцам. В декабре сорок четвертого года Управление НКГБ СССР начало разработку операции «Корни лотоса» по внедрению своего агента в один из научных центров Японии, занимавшийся разработкой биологического оружия. Тогда же Настя сообщила Вакамацу, уже ставшему генералом, что ее переводят в Читу на работу в противочумную станцию. Он принял решение не передавать ее на связь японским разведчикам-дипломатам под прикрытием Читинского Главного консульства Маньчжоу-Го, так как считал, что русская контрразведка плотно контролирует дипломатов и знает их тайники. Вакамацу передал ей для связи данные об агенте-нелегале, проживавшем в Чите, предупредив, что использовать эту связь она может только в особых случаях.
Глава 3
Чита, июль 1945 года
Черная эмка притормозила на минутку возле поста охраны военного аэродрома «Черемушки»>[23], проехала к взлетному полю и остановилась рядом с зелено-коричневым «виллисом» с открытым кузовом. Из эмки вышли два человека в гражданской одежде и направились к майору в армейской пехотной форме, который стоял возле американского внедорожника.
– Добрый день, Николай Петрович! – поздоровался невысокий стройный брюнет с темными вьющимися волосами. – Нового начальника Управления встречаете?
– Так точно, товарищ полковник. Только самолет что-то задерживается, – пожав протянутую ладонь, ответил порученец.
Они с тревогой взглянули на северо-запад, откуда наползали сизые, с рваными краями тучи и доносились глухие раскаты грома.
– Время еще есть. Летчик, вероятно, грозовой фронт обходит, – сказал спутник полковника – крепкого сложения мужчина с широким лицом и глубокими залысинами над высоким лбом. Вынув из кармана пиджака портсигар, он неторопливо закурил, щуря серо-зеленые глаза от папиросного дыма.
Вскоре на фоне темного неба блеснули крылья пассажирского Ли-2. Пробежав метров четыреста по полосе, самолет остановился, по правому борту открылась дверца, и на бетонку спустился невысокий худощавый мужчина лет сорока пяти, одетый в светло-серый костюм. Встречающие поспешили ему навстречу.