– Кьяра, пожалуйста, не плачь! Прости меня, я такой идиот! – виновато произнес он дрогнувшим от волнения голосом, но она даже не повернула головы.
– Кьяра!
– Убирайся! – всхлипнув, ответила она.
– Послушай, я не думал, что так выйдет. Просто я совсем тонул и надеялся, что ты, как всегда, меня спасешь, а этот старый сморчок, как назло, оказался не в меру внимательным и…
Кьяра вскочила. Руки ее непроизвольно сжались в кулаки, а мокрые от слез глаза пылали гневом.
– Ты никогда не думаешь! У тебя всегда в голове ветер! А меня теперь могут не допустить к практике по использованию боевых плетений, и тогда я не пройду отбор и не поеду в Асирит! А я так мечтала об этом! – Голос ее сорвался. – И все из-за тебя!
– Кто же поедет, если не ты?! – с преувеличенным воодушевлением возразил Микаэль, – Когда я относил ведомости мэтру Дамиану, слышал, как мэтресса Исидора рассказывала о тебе ректору. Разливалась соловьем, расписывая, какая ты талантливая и перспективная и как старательно грызешь гранит науки, а он благосклонно со всем соглашался и даже сказал, что она, как всегда, выбрала себе в ученицы самую сильную Одаренную с потока.
– Правда? – спросила враз растерявшая запал Кьяра, и щеки ее вспыхнули румянцем.
– Правда, – выдохнув про себя, подтвердил Микаэль, – Аландэр просто бесится, что ты его Бьянку на скачках обошла, вот и придирается по любому поводу. Но мэтресса Исидора свою ученицу в обиду не даст, даже не сомневайся!
– Я не виновата, что ее конь прямо перед финишем выкинул эту воображалу из седла! Это была честная победа! – Кьяра вздернула носик. – А мэтр Аландэр и в самом деле цепляется ко мне по любому поводу, даже доклад по следящим артефактам у меня не принял, а я его две ночи писала! Надо на него Наставнице пожаловаться. Это несправедливо!
Наблюдавший за девушкой Микаэль понял, что гроза прошла, и, осмелев, протянул уже совсем другим тоном:
– К тому же ты наверняка успела настрочить ответы на все вопросы, так что поедешь ты на каникулы в Асирит, как и хотела. – Он сделал трагическую паузу. – А рядовые адепты вроде меня останутся влачить жалкое существование в этих постылых безрадостных стенах.
Он грустно вздохнул, изобразив на лице вселенскую скорбь. Щеки Кьяры запылали еще ярче. Она внезапно вспомнила, что накануне обещала помочь Микаэлю с теорией многоуровневых плетений, но на экзамене настолько разнервничалась, что совершенно об этом забыла, да еще и напустилась на него сейчас. А он ведь ни словом ее не упрекнул.