Господи, как страшно…
Снова больно цепляет колючка по имени «Марсик». Не пустят его в квартиру, не пустят… Тем более что своя собака у них немаленькая, да и Марс никого, кроме Нинон, не признает – даже детей. Все другие для него – потенциальные враги, и он их лишь милостиво терпит до гипотетически возможной команды «фас» – и ждёт её даже во сне, чутко поводя острыми бархатными ушами. Окрас у Марса совсем волчий, серо-чёрный, называется «зонарный», кто в посёлке его не знает, не осведомлён о низкой овчарочьей осадке кзади, – тот опасливо косится: не волка ли ведёт на поводке эта сумасшедшая тётка? Хм… Тётка… Хорошо, если так, а то ведь, наверное, думают «бабка»… Она сама в лечебницу не поедет, а Марсик зятю в руки не дастся… Придётся вызывать ветеринара-усыпителя на дом – за её деньги, разумеется; она и уйти не сможет, потому что Марс без нее всех в доме перервёт, включая детей и врачей. Значит, никуда не денешься: подарить его некому (хорош подарочек, сожрёт счастливого обладателя и не подавится), придётся не просто как-нибудь душераздирающе проститься, но и присутствовать… Давным-давно она видела, как усыпляли собаку её школьной подружки – та не смогла, умолила пойти с пёсиком в кабинет десятиклассницу-Ниночку… Несколько лет не забывалось то, что пришлось увидеть тогда в лечебнице! Но спаниель подруги был старый, плешивый и неизлечимо больной, весь в устрашающе огромных опухолях; он твёрдо знал, что пришла его собачья пора, кротко смотрел абсолютно человеческими всепонимающими глазами и нервно, прерывисто вздыхал: вы, дескать, поскорей уж, девчонки, устал я… А Марсик… Нет. Она не сможет. Лучше уж в приют отведёт, скажет, нашла на улице… Нет, нет. Пусть хоть режут её, хоть на улицу выкинут! А может, отдать его пограничникам, пусть несёт военную службу? Поступает же так кто-то, она сама читала… А-а-а! Да что ж это делается-то на свете, Господи! И как же ты допускаешь такое! Меня – наплевать – но Марсика-то за что?! Он же тоже тварь Твоя, Боже, мы-то тут, на земле мыкаясь, ко всему привыкли, но его не мучь – серого, злого, преданного, ничего не понимающего!
Чувство беспомощности захлестнуло Нинон, она покачнулась за столом, едва не закрыв лицо руками, но вовремя глянула вперёд, наткнулась взглядом на монументальную фигуру женщины-судьи в складчатой мантии – над квадратным черным пятном маячило расплывшееся, сероватое, презрительно-равнодушное лицо в тяжёлых прямоугольных очках. Такая не пощадит. Это тебе не Марсик.